Серая гора

— Да, прости, совсем забыла. — Она встала и вышла на крыльцо. Джефф рассказал, что пробрался на закрытую территорию местного аэропорта через незапертые ворота в сетчатой изгороди. Небольшое здание аэровокзала было открыто, но там находилась только одна сотрудница, молоденькая девушка, она сидела за столом и листала модный журнал. Укрывшись в тени, он с полчаса наблюдал за обстановкой и не заметил ни одной живой души. В отдалении находился главный терминал, там горели огни, но на его территории, где находились маленькие самолеты, было темно. Всего их оказалось тринадцать, в том числе четыре «сессны», они стояли, выстроившись в ряд. Два самолета были не заперты, и Джефф забрался в кабину одного из них и сидел в темноте минут десять. Иными словами, стоянка эта никак не охранялась — никаких мер безопасности. Он мог бы пробраться в любой из самолетов. А потом вдруг увидел охранника и решил: пусть он его арестует. Ведь это всего лишь мелкий проступок, проникновение на закрытую территорию. Его обвиняли и в более серьезных преступлениях, напомнил он Саманте. Охранник оказался славным парнем, и Джефф включил все свое обаяние. Сказал, что работает пилотом и всегда мечтал иметь личный самолет, такой, как, к примеру, «бич-бонанза», вот и захотел поближе его рассмотреть. Ничего плохого на уме у него не было. Охранник поверил, даже проникся к нему симпатией, но служба есть служба. Тюрьма — это ерунда. Он знал, что адвокат его отмажет. И эта его выходка принесла свои плоды. Болтая с охранником, он расспрашивал о других сторожах, которые здесь работали, других парнях, которые, возможно, здесь появлялись. И узнал имя одного человека, который уволился с работы незадолго до Рождества. И вот теперь Джефф хотел его найти. Саманта закрыла глаза и попросила его быть осторожнее. Хотя прекрасно понимала, что такой человек, как Джефф, будет до конца своих дней искать людей, причастных к смерти его брата. Восторг от первой победы на слушаниях несколько поутих, когда Саманта с Мэтги прибыли на слушания по делу о черных легких в здание федерального суда в Чарлстоне и предстали перед судьей по административному праву (САП). Шахтеру по имени Уолли Лэндри было пятьдесят восемь, последние семь лет он не работал. Был прикован к инвалидному креслу, сидел на кислородной подушке. Четырнадцать лет назад он подал прошение о выплате ему пособия по заболеванию пневмокониозом. Еще тогда врач выдал заключение, где черным по белому было написано, что болезнь эта протекает у него в тяжелой форме с осложнениями. Директор местного отделения Министерства труда распорядился назначить ему пособие. Но работодатель, компания «Брейли рисосиз», подала апелляцию, и тогда судья по административному праву посоветовал мистеру Лэндри найти себе адвоката. Мэтги согласилась представлять его интересы. В федеральном суде они одержали победу, и тогда «Брэйли» подали апелляцию в Комиссию по надзору за выплатами пособий (КНВП), что находилась в Вашингтоне. Так это дело и перебрасывали, словно мячик, от САП к КНВП и обратно на протяжении целых пяти лет — до тех пор, пока вашингтонская комиссия не вынесла решение в пользу Лэндри. Тогда компания подала апелляцию в Федеральный апелляционный суд США, где дело пролежало два года и лишь затем было снова отправлено к САП. Тот затребовал дополнительные медицинские заключения, и тут на тропу войны вышли эксперты. Выяснилось, что Лэндри начал курить в возрасте пятнадцати лет и бросил лишь двадцать лет спустя. Согласно новому заключению медиков, причиной проблем с легкими являлось именно курение, смолы и никотин, а вовсе не угольная пыль. — Что угодно, только не угольная пыль, — не уставала твердить Мэтги. — Всегдашняя их стратегия. Мэтти занималась этим делом тринадцать лет, потратила на него около 550 часов, и если бы в конце концов одержала победу, то получила бы по 200 долларов в час. Именно такую сумму должны были выплатить «Брейли» и его страховая компания, юристы которой зарабатывали куда больше. В тех редких случаях, когда центру удавалось заработать деньги по делу о черных легких, деньги поступали на специальный счет и предназначались для оплаты расходов по ведению других дел, связанных с заболеваниями пневмокониозом. На данный момент на счету у них накопилось около 20 ООО долларов. Слушания проходили в малом зале суда. Мэтти сказала, что они все собираются вот уже как минимум в третий раз, чтобы по-новому сформулировать противоречащие друг другу медицинские заключения. Они с Самантой уселись за один стол. За другим, неподалеку, разместилась целая компания шикарно одетых по последней моде адвокатов из «Каспер, Слейт» — они деловито доставали из своих портфелей бумаги, готовясь к работе. Позади Саманты сидел Уолли Лэндри — изнуренный, дышащий через трубочку, вставленную в нос, — рядом находилась его жена. Когда Уолли четырнадцать лет тому назад впервые подал прошение о пособии, ему назначили выплаты по 641 доллару в месяц. Выплаты же компании своим юристам в то время составляли минимум 600 долларов в час — это согласно приблизительным подсчетам Мэтги. Но только не пытайся искать здесь здравый смысл, всегда добавляла она. Выплаты угольных компаний и их страховщиков своим юристам во много раз превышали суммы пособий и штрафов пострадавшим, которых они так отчаянно пытались избежать, но это к делу не относилось. Все эти тяжбы, бесконечные отсрочки, апелляции и пересмотры удерживали других шахтеров от подачи исков и отпугивали их адвокатов, если таковые имелись. И в этой длительной борьбе, как правило, побеждали компании. К их столу неспешно приблизился какой-то умник в черном костюме и сказал: