Серая гора

— Я очень люблю свою тетушку, но она мало что смыслит в судебных тяжбах. Я оставил ей этот маленький центр потому, что хотел заниматься большими делами, вести громкие процессы, добиваться грандиозных по значимости вердиктов, заставлять крупные угольные компании платить за свои грехи. У меня были огромные победы и оглушительные поражения, и, подобно большинству практикующих юристов, я все время живу как на качелях. То вверх, то вниз. Один год просто процветаю, на следующий разоряюсь. Думаю, вам это знакомо, еще с детства.

— Нет, мы никогда не разорялись. Я понимала, что мой отец иногда проигрывал, что-то терял, но денег всегда было много. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока он не попал в тюрьму.

— И как вы все это восприняли? Ну, с вашей детской точки зрения? Вы ж тогда были еще подростком, верно?

— Послушайте, Донован, вы расстались с женой и не хотите об этом говорить. Вот и прекрасно. Мой отец попал в тюрьму, и я не хочу об этом говорить. Идет?

— Что ж, по крайней мере, честно. Пора двигаться дальше. И они снова стали подниматься в гору — все медленнее и медленнее. Тропинка исчезла вовсе, склон становился все круче. Из-под ног у них сыпались камни, они цеплялись за тонкие стволы деревьев и подтягивались. В какой-то момент остановились немного отдышаться, и Донован предложил Саманте идти впереди, чтобы он смог подхватить ее, если она вдруг оступится и начнет падать. Она повиновалась, он шел за ней по пятам, придерживал ее за бедро, не давая упасть и одновременно подталкивая вперед. Но вот наконец они достигли вершины горы Дублин, вышли из леса на маленький каменистый уступ, и Донован сказал:

— Теперь надо быть осторожнее. Здесь наше укрытие. Прямо вон за теми скалами гора Энид, где компания «Стрейхорн» развела бурную деятельность. У них есть своя охранная служба, эти парни изредка наведываются и сюда. Мы судимся с ними вот уже два года, и пару раз случались нешуточные стычки.

— Например? Донован снял рюкзак, прислонил ружье к камню.

— Вы же видели снимки у меня в конторе. Когда мы пришли сюда в первый раз с фотографом, они нас поймали и пытались выдвинуть обвинение. Я побежал к судье и получил ордер, разрешающий нам доступ, но на весьма ограниченной основе. А потом судья посоветовал нам держаться подальше от их собственности.

— Что-то не видно здесь никаких медведей. Тогда зачем ружье?

— Для защиты. Пригнитесь и идите сюда. Они, пригнувшись, добрались до расселины между двумя огромными валунами. Внизу лежали остатки горы Энид, некогда достигавшей в высоту трех тысяч двухсот футов, — теперь она превратилась в пыльную земляную площадку, где было просто не протолкнуться от разного рода техники. Работы шли споро на всей территории бывшей горы и прилегающих к ней скалистых выступах. Огромные грузовики увозили сотни тонн свежего непромытого угля, пробирались между другими машинами, покачивались на ухабах, медленно и неуклонно спускались вниз, точно муравьи, марширующие дружными рядами. Гигантский скребковый экскаватор размером с ее квартиру раскачивался взад-вперед, его ковш вгрызался в землю, вырывал из нее куски с камнями по две сотни кубических ярдов за раз и вываливал аккуратными кучами. Экскаваторы с меньшими ковшами методично зачерпывали добытое из этой кучи и перегружали в подъезжающие новым строем грузовики, которые затем спускались по направлению к долине. Ниже по склону находились собственно разработки. Там совковые погрузчики вырывали уголь из обнажившихся пластов и переваливали его во все те же огромные грузовики, которые затем медленно, дюйм за дюймом, отъезжали от места разработок и ползли вниз, словно придавленные тяжестью своего груза. Над всем этим пространством клубились тучи пыли. Донован шепотом, точно боясь, что их кто-то может подслушать, произнес:

— Жуткое зрелище, верно?

— Жуткое — самое верное слово, — согласилась Саманта. — В среду по дороге к Колтон Мэтти показывала мне три открытые разработки. Но мы находились слишком далеко и мало что разглядели. Меня просто тошнит от всего этого.

— Да, к этому невозможно привыкнуть. Это какое-то непрерывное изнасилование земли. Всё новые разрушения день за днем. Насилие осуществлялось неспешно, методично и эффективно. Донован молчал несколько минут, потом заметил:

— За два года срыли восемьсот футов горы. Освоили четыре-пять угольных пластов, примерно столько же еще осталось. Когда все закончится, гора Энид выдаст примерно три миллиона тонн угля по средней цене шестьдесят баксов за тонну. Математика тут несложная. Они сидели рядом, бок о бок, стараясь не прикасаться друг к другу, и наблюдали за чудовищным процессом разорения. Бульдозер подъезжал к самому краю обрыва и сбрасывал свою ношу — вниз с высоты тысячи футов водопадом летели огромные камни. Подпрыгивали, неслись дальше, пока не скрывались из виду где-то внизу.