Серая мышь для королевы

И зачем он говорил о Кате в таком тоне – насмешливо и презрительно, – если она ему нравится? Или нет?

Она сама виновата. Бегает за Эдиком, делает за него домашку. Не всегда, конечно, но часто. Вот он и относится к ней свысока. А надо быть гордой и уметь говорить «нет». Так считается. Тогда тебя будут ценить, а смеяться не станут.

Все! Больше никогда, ни за что! Ни одной просьбы. И пусть смотрит своими глазами цвета ясного неба хоть целый день – не отрываясь, даже не моргая. И улыбается пусть – Катя больше не купится на его улыбки.

Катя специально задержалась после уроков. Не хотела выходить из школы вместе со всеми, чтобы не слышать шепот за спиной, не ловить чужие досужие взгляды. Даже от подруги Ирки улизнула, хотя им отчасти по дороге, и раньше они постоянно ходили вместе.

Но никаких дел Катя придумывать не стала. Просто стояла у окна в закутке возле медицинского кабинета. Там ее Эдик и обнаружил. Случайно. Или специально искал? Скорее всего второе. Но тогда Катя думала, что случайно.

– Кать! А ты чего тут? Ждешь кого-то?

– Нет, – коротко бросила Катя, не глядя на Эдика.

– А чего тогда?

Эдик подошел, встал рядом, оперся о подоконник. Катя все-таки посмотрела на него, хмуро, исподлобья:

– Не твое дело.

Эдик растерялся, не сразу нашелся, что сказать.

– Ты что, обиделась на меня? Да? Обиделась? – Он выглядел таким расстроенным. – Кать! А что я такого сделал? Я не понимаю. Вот честно. Кать! Ну ты не сердись, пожалуйста. Я не могу, когда ты на меня обижаешься. Мне сразу тоже плохо. – Брови его страдальчески изогнулись. – Ну, Кать!

Наверное, она ошиблась, неправильно поняла эту историю с сумкой. И пренебрежение в подслушанных словах Эдика ей просто послышалось. Это злые завистливые голоса добились того, чего хотели: смутили Катю, запутали, перевернули с ног на голову все ее представления. А Эдик просто попросил ее помочь – как друга, без всяких задних мыслей. Ведь лучше и надежней Кати у него никого нет.

– Кать! Ну, Кать! Ты чего? – твердил Эдик с искренним недоумением в голосе и беспокойством в голубых глазах. – Ну не сердись, Кать!

Он придвинулся ближе, почти вплотную, взял Катю за плечи. Она замерла. Даже вроде дышать перестала.

– Ну, Кать!

Еще ближе. Губы к губам.

Катя никогда раньше не целовалась. И не думала, что умеет. А тут получилось как-то само собой. Наверное, потому что с Эдиком. И перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело. И издалека донесся какой-то странный смешок.

Вот ведь померещится! Но оказалось, нет, не померещилось.

Утром Катя обнаружила на телефоне оповещение о видеозаписи, на которой она была отмечена, прошла по ссылке. И сразу ее обожгло, словно рядом вспыхнул большой костер. Катя мгновенно нажала на паузу, но видео остановилось на самом неподходящем кадре: на поцелуе.

Как это странно – видеть себя со стороны. Даже неприятно. Ведь снято исподтишка в тот самый момент, который никого не касается.

Может, Эдик решил сделать ей сюрприз, запечатлев навеки их первый поцелуй? Может, думал, Катя будет в восторге от того, что может бесконечно просматривать этот эпизод?

Нет. Так нельзя.

Катя хотела написать Эдику, объяснить, прокрутила страничку вниз и увидела кучу лайков и длинный столбик комментариев. От одноклассников, от ребят из параллельных седьмых и еще от каких-то незнакомых людей. Прочитала несколько.

«Вау! А Булатова – знойная штучка. Я тоже хочу с ней целоваться! Калина, не жадничай!»

«И что у вас дальше по плану? Интересно-интересно…»

«Калина! Ну ты ваще скромный! И че так мало полапал?»

И дальше, и дальше…

Катя читала, пропуская слова и целые фразы, кусочек из одного комментария, кусочек из другого и не могла оторваться. Не хотела. Она бы читала без остановки всю оставшуюся жизнь: сообщения, новости, все подряд. Лишь бы не останавливаться и не задумываться.

Эдик тоже участвовал в обсуждении. Отвечал коротко, емко и отвязно, сыпал восклицаниями, улыбками и смайликами.

Почему-то его считали героем, а Катя выглядела полной дурой. И еще… не хочется говорить кем.

Комментарии прибавлялись один за другим. Вот выскочил еще один, от Иришки Рыжика:

«Эдик, расскажи, как оно? Понравилось? Не уверена, что Булатова умеет. Или она спец не только по сочинениям?»

«Иришка Рыжик» – это ведь Иркин ник!

В комнату заглянула мама:

– Катюш, ты почему не одеваешься?

Катя торопливо спрятала мобильник за спину, хотя мама не могла рассмотреть картинку и тем более буквы на экране. Да она и не собиралась подглядывать.

– Опоздаешь.

Катя с силой сжала телефон в кулаке и проговорила:

– Я не пойду в школу.

– Не пойдешь? – в недоумении переспросила мама. – Почему?

– Я не пойду в школу, – повторила Катя.

Она даже маме не расскажет почему. Разве такое можно рассказать? Разве найдутся силы произнести вслух, если не хочется даже думать… объяснять, анализировать, осознавать.

Нет, нет, нет. Кто же добровольно шагнет с крыши, бросится с головой в боль и унижение? Нет, нет, нет!

– Катюш, в чем дело? – заволновалась мама.

– Я не пойду в школу. Я больше никогда не пойду в эту школу!

Мама шагнула к Кате, растерянно бормоча: