Серая невеста Лиллехейма

Патрик вновь вздрогнул, и вся говорливость разом покинула его, точно вода схлынула. Казалось, он вспомнил нечто, что предпочел бы поскорее забыть.

– Мне-то откуда знать? – Он пожал плечами, направляясь к себе. – Может, убежал на пару с сисястой таскать по Лиллехейму ногу Сары Мартинсен.

– Что-что, простите?

Но Патрик Мёллер уже скрылся в своем замусоренном коттедже, хлопнув напоследок дверью. Лео не мог отделаться от мысли, что старик видел что-то еще. И это что-то заставило Патрика серьезно усомниться в собственном рассудке.

– Тора убил волк? – Франк оглядел всех пустым взглядом. В такое верилось с трудом. – А… а где же тогда Арне?

– Может, он в полиции вместе с мамой? – Дима показал на обрывки желто-черной ленты.

– Чего мы тогда ждем? – Дэгни закинула ногу на велосипед и наклонилась к рулю, готовясь крутануть педаль.

Остальные подростки, включая Диму, неосознанно повторили ее движения.

– Стойте-стойте. – Лео поднял руки. – Шеф, ты куда это собрался?

– В полицию. Ты тоже можешь отправиться с нами.

– Бегом? С языком на плече? – Лео кисло усмехнулся. – Боюсь, я не могу тебя отпустить.

– Ну, пожалуйста! – взмолилась Дэгни. – Мы за ним присмотрим!

Франк и Андеш с готовностью закивали. Дима заметил, что отец опять разглядывает шрамы на голове старшего из братьев Нурдли.

– Пап, можно тебя на пару слов.

– Собираешься опять потоптаться на моих профессиональных интересах?

– Похоже на то.

Лео положил ладонь на затылок сыну, и они коснулись лбами. Взрослый и ребенок, державшиеся крепкой дружбы.

– Тебя наверняка интересует история этих шрамов, да, пап?

– Ну, допустим.

– Я узнаю ее для тебя, обещаю.

– Этого мало.

– Хорошо, я начну писать рассказы.

– Минимум один в месяц. Что еще?

– Я буду скучным собирателем фактов, а не военным журналистом, который сует голову в пекло. Я помню, пап.

– Годится. – Лео обнял сын и поцеловал в макушку. – Но вернешься до темноты, ясно?

– Да.

– Точно телефон не захватил?

– Пап!

Лео наконец отпустил сына к друзьям:

– Будьте осторожны, хорошо?

Ему ответил бодрый хор заверений в том, что всё сложится лучше некуда.

Ребята покатили дальше по Трольфарет, и Лео охватила паника, присущая любому любящему родителю. Он горько улыбнулся. По крайней мере, ему хватило мозгов, чтобы не тащить сына домой на глазах у его же друзей. Подростковый возраст возводил вокруг Димы пороховые склады, а Лео совсем не хотелось швырять туда зажженную спичку.

И вместо этого он, похоже, подъезжал на горящем таране к заводу фейерверков Дианы.

50. Отсчет

Работники метеостанции «Химмелфангер» в полном составе топтались на площадке для запуска метеозонда. Отчасти это напоминало дневную встречу Нового года – все снаружи, с замиранием сердца ждут, когда кончится отсчет. Эрик, поставив руку козырьком, вглядывался в синеву над юго-восточными хребтами Подковы Хьёрикен. Ингвилль смотрела прямо. Диана же терла уставшие глаза, в которых чистая полоса неба давно перешла в ядовитую белизну.

– Десять! – провозгласил Леннарт, не отводя взгляда от наручных часов.

– А гелий не взрывоопасен? – неожиданно забеспокоилась Ингвилль и тихо взвизгнула, затыкая уши пальцами.

– Девять!

Диана убрала ее руки от головы:

– Гелий – инертен. Не горит и не отравляет.

– Восемь!

– А если бы и рванул – мы бы ничего не услышали, – добавил Эрик.

– Семь!

– Тогда ладно. Простите.

– Шесть!

Пристыженная Ингвилль сделала шаг в сторону от Дианы, украдкой зажимая нос.

– Пять!

Диана возмутилась, уверенная в том, что от нее приятно пахнет – белым персиком и малиной, если верить производителям геля для душа и кондиционера для волос. Вдобавок до менопаузы еще около восьми лет. Так что вонь, как от взмыленной лошади, ей тоже не грозила. Пока что.

– Четыре!

Диана сосредоточилась на небе. Она еще поговорит с «кроликами» по поводу их зажатых носов.

– Три!

Всех без исключения охватило какое-то праздничное волнение. Словно вот-вот грянет салют.

– Два!

На площадке повисла тишина. Казалось, никто даже не дышал.

– Один! Готово!

Поначалу ничего не происходило, а потом глаз достигла первая вспышка. За ней последовали еще три, направившиеся вниз. И самая последняя, пятая, ушла огненной свечой ввысь.

На юго-западном небосклоне неторопливо расползались ярко-красные огни, оповещая всех, кто их видит, о том, что дела в Лиллехейме ой как плохи.

Диана еще не знала, что даже этого недостаточно, чтобы предупредить мир о кошмарах грядущей ночи.

51. Борт четыреста двенадцать

Лопасти Белки раскручивались всё быстрее, передавая корпусу приятные вибрации, сладко оседавшие в промежности. Гайр покосился на Ви́гго, второго пилота, и приподнял одну ягодицу. Звук, проникший в кабину «Bell 412», ласково прозванного Белкой техниками вертодрома Мушёэна, затерялся в шумах трехтонной махины, готовой подняться в воздух.

Но вот запах…

– Господи, Гайр! – взвыл Вигго. Он стукнул себя по диафрагме, призывая желудок держать себя в руках. – У тебя уже внуки, а ты всё никак не напердишься! Господи!

– Традиции нельзя предавать. Это наудачу, сам знаешь.

– Иди ты… Боже! Ты видишь это?!