Серая сестра (ЛП)

— В эти дни я веду бухгалтерию для Сестры Дуб. И, согласно книгам, этого бочонка не существует. И я заплатила за него не существующими деньгами — кое-где сэкономила.

— Мы не можем это пить! — Нона уже пробовала вино раньше. Рули стащила полную чашку во время проверки партии. Нескольких глотков красного Сладкого Милосердия оказалось достаточно, чтобы у Ноны закружилась голова, и это… бренди используется, чтобы превратить вино во что-то более сильное.

— Конечно, можем. — Рули кивнула, словно соглашаясь сама с собой. — Но не только мы трое. Вечеринка в дорме!

— Ты заслуживаешь кое-чего после того, что пережила, Нона. — Ара сжала губы в сочувственную линию. — Например, вечеринку по случаю возвращения.

— Попробуй немного. — Рули предложила ей один из маленьких железных ковшиков, которые Сестра Дуб использовала при дегустации вина.

Нона почувствовала запах этого вещества еще до того, как поднесла ковшик к лицу, свирепый аромат, похожий на тени и огонь, уколол ее нос. Аромат обещал что-то восхитительное, но опасное. Рули и Ара внимательно наблюдали за ней, когда она поднесла ковшик ко рту. С железным ободком у губ и запахом жжения в горле, Нона заколебалась.

— Давай! — Рули махнула ей, чтобы пила.

Нона сделала глоток. Жидкость обожгла ей язык, такая сильная, что она потеряла ковшик, уже начиная плеваться и ругаться.

Три вещи произошли одновременно. Ара с быстротой удара хлыста потянулась, чтобы поймать падающий ковшик. Смех, который Рули сдерживала, вырвался у нее с той же взрывной силой, что и разбрызганный бренди Ноны. И главные двери винодельни с шумом распахнулись.

— ...встретимся с ней здесь. — Голос Сестры Яблоко, почти прямо под ними.

— Почему бы просто не привести ее к настоятельнице? — Голос Сестры Чайник.

На чердаке все три девушки замерли. Нона изо всех сил старалась не задохнуться и не хватать ртом воздух, пары бренди все еще наполняли ее нос и жгли горло, по лицу текли слезы. Рули и Ара обменялись взглядами. Не было ничего необычного в том, что Чайник и Яблоко ускользнули вместе, в поиске уединения, но это явно было что-то другое.

Одна из монахинь закрыла двери, подняв их на провисших петлях, чтобы они не скрипели по булыжнику.

— Никто не понимает ценность лжи лучше, чем Настоятельница Стекло, — сказала Сестра Яблоко. — Но бывают случаи, когда она должна быть в состоянии правдиво ответить вышестоящим властям, что ничего не знает о том или ином конкретном событии. В таких случаях она полагается на меня, и я делаю то, что нужно, не спрашивая ее разрешения и не информируя ее о моих действиях.

Рули первой с кропотливой медлительностью опустилась на чердачные доски и приникла одним глазом к щели. Ара последовала его примеру. Нона, уже почти оправившаяся от бренди, переставила ноги, чтобы понадежнее устроиться на прочных стропилах, затем опустилась вниз, тесно прижимаясь к Аре. Она затаила дыхание и молилась, чтобы доски успокоили свои язычки и не выдали ее скрипом или треском.

— Итак, когда... — Стук в дверь прервал вопрос Чайник.

Нона протиснулась мимо Ары и поглядела в щель между выветрившимися досками как раз вовремя, чтобы увидеть незнакомую монахиню, входящую в винодельню. Женщина казалась почти шаром в своем одеянии, почти такой же широкой, как сестра Роза, но более мускулистой. Она выглядела ровесницей Яблоко, ниже обеих сестер, с выпуклым краснощеким лицом, но строгой, человеком, с которым нужно считаться.

— Сестра Горшок. — Яблоко взяла ее за руки, затем отпустила их и повернулась, чтобы представить. — Горшок, познакомься с Чайник.

Две монахини обменялись осторожными кивками:

— Сестра.

— Горшок здесь, чтобы получить нашу помощь с отравлениями в Истине, — сказала Яблоко.

Нона услышала легкий вздох Ары, лежавшей рядом. Ара говорила об убийствах всего несколько дней назад. Для нее они были напоминанием о жизни, которую она бросила, приехав в Сладкое Милосердие. Порочные интриги и элегантное фехтование аристократии, которые из года в год разворачивались на мраморных полах больших бальных залов, на светских свадьбах, помолвках и празднествах богатства. Местах, в которые стекались Сис. Одной из жертв стала ее подруга детства, Джелла Абонсис, дочь третьего в линии лорда Абонсиса. Все, кто до сих пор умер, были в возрасте от пятнадцати до двадцати лет, четыре девушки и старший сын лорда Оверсиса.

— ...пока пять. — Сестра Горшок протянула Чайник свиток, исписанный аккуратно написанными заметками. — Отравлены.

— Симптомы? — деловито спросила Чайник.

— Одышка, спазмы в животе, внутреннее кровотечение. Смерть в интервале от шести до двенадцати часов после начала болезни.

— Возможно, это что-то из семейства курал, — сказала сестра Яблоко. — Определенно, что-то пероральное.

Горшок поджала губы:

— Может быть. Но мы не можем добавить к списку пять мертвых дегустаторов. У нас их нет.