Серая сестра (ЛП)

— Нона — три-кровка! Мы не можем отправить ее в мир. Это безумие. — Стекло глубоко вздохнула и медленно выдохнула. — Я вынесла это решение через неделю после кражи. Там, внизу, умерла послушница. Я сказала это, чтобы не пострадали другие.

— Я согласен с вами, — кивнул Брат Пелтер. Он обогнул стол, шаги эхом отдавались в холодном воздухе.

— Я очень рада. Гибкость — вот что нужно. — Стекло заставила себя разжать кулак.

— Я согласен, что мы не можем позволить ребенку выйти в мир. Она слишком ценна. Другие схватят ее и обратят ее таланты против церкви и против императора. Но гибкость? Гибкость — это яд. Союзник ереси. Именно гибкость позволила этому ребенку заполучить неподходящие истории. В первую очередь. Правила должны быть железными. Решения должны выполняться. Приказам надо повиноваться.

— Мы... я думаю, мы могли бы лишить ее рясы и оставить в монастыре мирянкой. Может быть, работницей на винограднике, — предположила Стекло. Все сидевшие за столом сестры посмотрели на нее со смешанным выражением: Сало с возмущением, Роза с ужасом, Ограда с улыбкой удовлетворения, а Колесо со смущением, сделавшим ее лицо почти комичным. — Или в свинарниках.

— Нет. — Инквизитор поднял руку. — Изгнание. Это подходящее слово. Но нельзя быть изгнанным и все же остаться. И нельзя изгнать того, кто может стать таким смертоносным оружием в руках врага.

— Тупик, — прохрипела Сестра Сковородка из своих мехов.

— Никакого тупика, сестра. — Брат Пелтер улыбнулся. — Мы утопим ребенка, а потом сбросим ее тело со скалы.

19

— НАДЕВАЙ ПАЛЬТО!

Нона оторвала взгляд от письменного стола, стоявшего рядом с кроватью. Все послушницы дормитория прекратили готовиться ко сну или положили перья. Сестра Чайник стояла в дверях с бледным лицом, темнота дымилась вокруг ее кожи.

— Я? — Нона встала, приложив руку к груди.

— Ты... — Чайник шагнула в комнату, оглядываясь по сторонам. — Ты должна пойти со мной. — Из сжатого кулака сверкнули кончики метательной звезды. — Немедленно!

Нона посмотрела себе под ноги. Подбитые голубым беличьим мехом тапочки на ногах были подарком Ары. Она сбросила их и потянулась за башмаками.

— В чем дело? — Дарла поднялась с кровати, возвышаясь над приближающейся монахиней. Она повернула шею, щелкая костяшками.

— Собери все, что тебе нужно для путешествия. — Чайник опустилась на колени и начала рыться в тумбочке Ноны. — Мы уходим через две минуты.

Голова Зоул поднялась между ее кроватью и кроватью Мэлли. Она перестала отжиматься.

— Есть проблема. — Это был не вопрос. — Я помогу.

— У тебя полно своих, — сказала Чайник, все еще запихивая вещи Ноны в пеньковый мешок. — Пришел Таркакс, чтобы проводить тебя во дворец Шерзал.

— Нет! — Нона, засунув одну руку в поход-пальто, боролась с другой. — Зоул — одна из нас!

Чайник встала, завязывая мешок.

— Нет, если ее мать не согласна. Церковь над родителем — это ересь Скифроула. Настоятельница не может позволить себе спорить.

— Не может позволить себе! — Нона поняла, что кричит. — Не может позволить себе?

— У меня нет матери, — сказала Зоул. — И я хочу остаться здесь. — Теперь она стояла у кровати, крепкая шестифутовая машина, с бесстрастным взглядом, готовая убивать.

— Ты остаешься в дормитории. — Чайник взяла Нону за руку и потащила к двери.

— Подожди, — Дарла шагнула вперед. — Куда это ты ее ведешь?

— Прочь. — Чайник обвела комнату темными глазами, и тени закружились. — Меня здесь не было. — Она приложила палец к губам. Ее взгляд остановился на Кроси и Элани, чьи кровати стояли рядом с пустой кроватью Джоэли. — Послушницы, есть вещи и похуже, чем инквизиция. Подумайте об этом. — Она дернула Нона за руку, и та, спотыкаясь, направилась к двери.

Вместе они поспешили вниз по лестнице. Нона остановилась, когда они спустились на цокольный этаж и шли мимо двери Серого Класса:

— Что происходит? Я не хочу уходить!

— Мы можем поговорить об этом снаружи. — Чайник направилась к главной двери.

— Разве я не могу попрощаться? — Нона рывком высвободила руку. Она не могла просто уйти. — А как же Ара и остальные?

— Ара и остальные не в беде. — Чайник склонила голову набок, словно что-то услышала. — Быстро, сюда! — Она попятилась в угол за главной дверью, собирая вокруг себя тени.

— Беде? — Нона подошла к Чайник, и монахиня притянула ее к себе, крепко обняв обеими руками, пока сгущалась тьма.

— Ты была в подземельях, — прошептала Чайник. — У Джоэли там были сторож-нити.

— Но... — Холодное осознание достигло Ноны. — Корабль-сердце не было нить-защищено... Оно смывает эту магию.

— Корабль-сердца там больше нет.

Когда дверь открылась, Чайник зажала рукой рот Ноны. Четверо наблюдателей вошли внутрь, громко стуча сапогами по каменному полу, вокруг них бушевал холодный ветер. Они стали подниматься по лестнице, не потрудившись закрыть за собой дверь.