Серая слизь

Панковская юность никак не способствует длительному сохранению ряда иллюзий. Начальный период моей личной жизни вышел до крайности неупорядоченным. За редким исключением он комплектовался из девок специфического неформального типажа, в своей комбинации востребованности с нетребовательностью определяемого словосочетанием “плохо лежит”. Темпераментом большинство из них приближалось к предметам неживой природы, а сексуальной взыскательностью – к мусоросборочной машине. Учитывая же, что постоянство и чистоплюйство любого рода тогдашним нашим анархическим кодексом однозначно порицались, легко догадаться, что ротация кадров внутри “системы” была активной и хаотической. (Хотя и тут никуда не деться мне от интеллигентской наследственности: Лоб, например, порол бывшую свою одноклассницу, страшную, как смертный грех, что не помешало ей пару лет отработать блядью в Турции, родить и оставить там ребенка… – на такое у меня все же и тогда не поднималось… ничего.)

Короче, все перли плюс-минус одних и тех мочалок. И уж точно всех их – без исключения практически – юзал гиперактивный Федюня. Понятно, что и у нас с ним тут выходила масса пересечений.

Забавнее… страннее… другое. Что с ним у нас эта сомнительная традиция каким-то образом выжила и после распада “системы”. Вообще на данную тему я старался не задумываться. Просто потому что… ну ее.

Но теперь мне задумываться приходится. И вспоминать. И систематизировать воспоминания. Пусть и представляя заранее, что результат может выйти… показательным.

В данном же случае результатом выходит то обстоятельство, что ФЭД последовательно старался не упускать ни одной моей девки…

По Тилта машины шли густо и на хорошей скорости, опасно-внезапно выныривая слева, со стороны развязки и улицы Дунтес. Из-под колес выхлестывало на тротуар, в воздухе зависали шлейфы мелких капель. Я дождался паузы в автопотоке, перебежал улицу, увернулся от сияющего стеклянного трамвая. Двинул, озираясь поминутно, по Аптиекас вдоль прямоугольных блоков бетонного больничного забора к служебному входу. Дождь судорожно мельтешил под фонарями, в их неприятно-ярком свете было видно, что здание выходящего на Аптиекас двухэтажного корпуса – того самого единственно правильного желтого цвета.

…Лева, санитар с Твайки, позвонил в полседьмого: Кристина пришла к Панковой. Я сорвался, оставив Нику в перепуганном недоумении, схватил мотор. Слава богу, пробки были умеренные. В двадцать минут восьмого вылез у дурки. Слабо представляя, что собираюсь делать. Леву я как-то в голове не держал – мало на этот вариант рассчитывал…

Dienesta.[10] Осторожно захожу во двор. Ну, застану я Кристину… Ну, не станет она со мной разговаривать. Пошлет открытым текстом… Что дальше?.. Заставить – как? Грозить – чем? На людях…

И тут я ее вижу – ч-черт! – Кристина выруливает из-за угла шагах в тридцати. Практически мне навстречу. Я только что смотрел на план больничной территории, я лишь собираюсь повернуться туда, вправо, я пока поворачиваю одну голову… И вижу ее. Я сразу узнаю ее – несмотря на темноту и дождь. Кристи-Тина без зонта и даже без головного убора, руки в карманах куртки. Я рефлекторно отворачиваюсь. У меня на голове просторный капюшон с длинным козырьком – она не должна была меня опознать.

Ну – что?.. Кристи проходит у меня за спиной – к выходу.

Я медленно разворачиваюсь. Девица скрывается за углом – направляясь вправо. Тупо валю следом. Сейчас сядет в машину – и привет… Думай быстрее!

Нет, машина, кажется, ее не ждет – Кристи идет как раз туда, откуда пришел я. К Тилта. На трамвай? Мотор возьмет? Че тут еще?.. Да все че хошь – троллейбус, автобус, электричка даже вон недалеко. Следить за ней?.. Полнейшая глупость… Догнать ее, что ли? Сымпровизирую на ходу…

Только как-то странно она идет… Остановилась. Перешла на другую строну. Осматривается. Останавливаюсь и я, стараясь держаться поближе к забору. (Что-то у нее не так?.. Допустим, все-таки должна была ее ждать машина – и не ждет?.. Только почему – у служебного входа? Я-то таким макаром шел, чтоб не светиться лишний раз на всякий случай… А она? Тоже чтоб не светиться?..)

Девица доходит до конца Аптиекас, останавливается перед трамвайными путями. Я торчу метрах в сорока позади. Кристи держит правую руку у головы – говорит по мобиле. Вдруг оборачивается – я наклоняю голову, прикрываясь козырьком капюшона. Я в темноте, в паузе между фонарями – не разглядит…

Когда я поднимаю лицо – Кристи уже на той стороне улицы. М-мать… Рву бегом. Сквозь траффик вижу, как девка быстро удаляется в перспективу маленькой, перпендикулярной Тилта, улочки – куда она, черт бы ее?.. Яростный дребезг трамвайного звонка – “девятка” накатывает слева, я прыгаю вперед – под “пятерку” со стороны центра… Мать, мать и мать!!

Лесовоз… бензовоз… лесовоз… – взревывающие глыбы мокрого железа прут впритирку, раз за разом охаживая сырыми полотенцами плотной мороси. Прицеп, прицеп… Сейчас я ее и потеряю… Кидаюсь практически под колеса – матерно сигналят, маршрутка чуть не размазывает меня по радиатору… Паркур, бля…