Серая сталь

Но фаворитом обучения среди самолётов был конечно же Си-20 и Си-22 знаменитого инженера Сикорского. Простая и надёжная машина с трёхсотсильным двигателем, она легко пилотировалась и прощала начинающему даже грубые ошибки. А самое главное, они были двухместными и сразу имели дублирующее управление, позволявшее инструктору исправить самые опасные ситуации.

Елена уже получившая статус инструктора, часто вывозила Николая на своём личном Си-тридцатом – скоростном разведчике который только что пошёл в серию, и даже не имел официального названия. Здесь наличие второго управления было не прихотью конструктора, а насущной необходимостью, так, как и пилот, и лётчик-наблюдатель, должны были иметь возможность подменять друг друга. И иногда ведя машину по маршруту Николай ощущал лёгкое сопротивление штурвала и рычагов, чувствуя словно он касался рук Елены.

Осень, подошла незаметно, словно кошка, и письмо-напоминание из Политехнического Университета, стало для боярича холодным душем. Конечно, Николай знал, что с приходом учебного года весь распорядок придётся менять, но всё же испытал некоторую досаду.

Как и во всей империи, учебный год начинался первого сентября, и учащийся люд густо заполнил улицы и проспекты Москвы. Форма студентов отличалась лишь цветом, так, например, у механиков и железнодорожников – чёрная, у всех, кто так или иначе был связан с электричеством – голубая, у военных инженеров вне зависимости от специализации – оливковая, медиков – светло-серая, юристов – тёмно-синяя, и так далее. Так как Николай поступил на факультет точной механики, в его тужурке кроме чёрного цвета, были голубые отвороты, и фуражка чёрного цвета с голубым рантом.

И первого сентября он точно так же, как и три тысячи других студентов Политеха стоял перед главным зданием, где у памятника Нартову уже были сколочены трибуны, и выступал ректор университета Герман Германович Аппельрот.

Непривычные к строю, и дисциплине вообще, студенты негромко переговаривались и знакомились, тем более, что среди поступивших было много хорошеньких девиц.

В группе Николая было всего около тридцати учащихся, из которых примерно половину составляли девушки из всех губерний России, и даже из Жёлтороссии. Зачем в далёкой Жёлтороссии, специалист по точной механике, Николай не понимал, но одна из девиц была настоящей красоткой. Тонкое восточное лицо, волосы цвета воронова крыла, убранные в толстую косу, и стройная миниатюрная фигурка, придавали ей очарование статуэтки. На тонкой и длинной шее висело тяжёлое даже на вид ожерелье из изумрудов, а под ним медальон владетельного нойона, то есть девушка была ещё и главой рода в своей Манчжурии. Как такое могло быть Николая не очень сильно интересовало, тем более что девица вела себя холодно, и на контакт не шла.

«Ну и пусть её» решил народ, и начал договариваться о вечерней пирушке.

Предлагали различные трактиры, недорогие рестораны и даже площадки для пикников на Воробьёвых горах, но в итоге согласились, что трактир Лопахина, это то что нужно и по деньгам, и в смысле приличности заведения.

После выступления ректора, группы развели по аудиториям, и представили надзирающего, который решал все конфликты между студентами и преподавателями, прочитали лекцию о традициях университета, правилах внутри учебного заведения, и отпустили по домам.

Поскольку отпускали не одновременно, толпы у входа не было, а было какое-то несчётное количество пролёток, которые подхватывали группы студентов увозя их отмечать начало нового учебного года.

Николай приехавший не на машине, тоже плотно упаковался в большую шестиместную пролётку, и стиснутый двумя девицами покатил куда-то по городу.

Гуляли скромно, но тем не менее весело и с чувством. Много танцевали модные в этом сезоне шимми и фокстрот, пили лёгкое вино, и рассказывали о себе.

Николай предпочёл укороченную версию, где не нашлось места ни монастырю, ни другим приключениям, а всё начиналось в отчем доме, два месяца назад. Суета вокруг него, уже успела изрядно утомить боярича, и он не то, чтобы скрывал своё прошлое, но как минимум не выпячивал.

К счастью, качество газетных снимков оставалось таким, что узнать кого бы это ни было по фотографии было весьма затруднительно, поэтому удалось остаться неузнанным.

Тем не менее, Николай, как и все остальные был взвешен, сосчитан, и среди всех однокашников выделен в особую категорию «мальчик с перспективой», что для девушек, входящих в период поиска партнёра, было совсем немало. А когда боярич стал приезжать в университет на собственном автомоторе, да ещё и не маломерной автоколяске, а полноформатном лимузине, то интерес девочек стал неподдельным, и если бы боярич не был занят учёбой, то заметил бы и томные вздохи, и взгляды из-под бровей, и прочие элементы охмурёжа.

Но Елена Аматуни не собиралась выпускать добычу, и в нечастые ночи свиданий давала такой гари, что на других девчонок он даже не смотрел, а если и смотрел, то с лёгким ужасом – «что, ещё одну?!!»