Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества

Он успевал обойти всех раненых. Пусть через день или два, в зависимости от своей занятости и положения на фронте, но он успевал навестить всех, пожать руки, поговорить с докторами, помочь, чем возможно. В казарме в Калиновике в 1994 г. у нас был передвижной госпиталь, и его возглавлял врач, бывший до этого директором больницы в Касиндоле. Там кроме военных прооперировали и около 150 гражданских, и никто из них не платил даже за лекарства.

Умел смутить и иностранных генералов, и местных недоброжелателей. Помню, офицеры рассказывали, как после победы над мусульманами на Белашнице он поднялся на вершину горы на вертолёте, где его ждал Морийон. Когда Младич спрыгнул на землю, Морийон строго спросил его, как он посмел лететь на вертолёте, когда для Армии PC полёты запрещены? Так Младич ему как из пушки выпалил: «Господин генерал, а вы и впрямь ожидали, что сербский генерал въедет на вершину на белом коне?»

Часто он ошарашивал противника, когда среди вражеских бойцов узнавал своих однокашников и начинал кричать им, чтобы оставили «детей в покое, чтобы по дурости не губили их жизнь». Говорил им: «Кончайте это безумие! Не стоит погибать ни нашим, ни вашим! Давайте сядем за стол и найдём мирное решение. Самое мудрое политическое решение — раздел территории и установление мира!» Или вражеским солдатам просто предлагал сложить оружие, пока живы.

Сам участвовал в боевых действиях, и не было на поле бойца храбрее. Мало было офицеров, подофицеров и даже бригад, взявших в плен больше вражеских солдат, чем он. Поэтому мы всегда боялись за него: лишь только начнется операция, он уже в первых рядах, идёт иногда и на 50 метров впереди, совершенно не заботясь о себе. А командующему так не положено! Сколько раз мы вызволяли его из передряг, в которые он попадал из-за своей храбрости, а он скажет: «Идём дальше!» — и всё.

Рассказывали бойцы, которые были с ним в бою за Белашницу. Он пошел поверху, а снизу двинулись мусульмане, чтобы отбить телевизионную башню. Так вот идут навстречу друг другу, и он им кричит: «Стойте! Куда? Вы знаете, кто перед вами? Генерал Младич, собственной персоной! Вот он я! — и снимает фуражку, и машет им: — Это я!» С десяток человек побросали автоматы и побежали. Один из них чуть отстал, так Ратко подошёл к нему и сказал: «Давай, парень, ступай отсюда, мне пленные не нужны!»

Случалось, у нашего населения не было пищи и одежды, а всё отдавалось пленным мусульманам или мусульманским семьям.

И, наконец, больше всего он ненавидел, если солдат Республики Сербской переходил в части хорватов или мусульман и сражался на чужой стороне. А хорваты в Герцеговине часто просили у нашей армии помощи в борьбе с мусульманами.

Генерала Младича никто никогда ничем не мог подкупить. Он всегда говорил: «Когда война закончится, мне, как генералу Ратко Младичу, народ не будет должен ничего, а я ему обязан всем». Таким был его девиз с начала войны в Боснии и Герцеговине.

А для сербского народа в PC всё опрокинулось с ног на голову после заседания Скупщины в Сански-Мосте. И если бы Ратко тогда послушали и сели за стол переговоров с противником, всё было бы совсем по-другому! У нас тогда под сапогом было 78,5 % территории Боснии и Герцеговины, а где сапог солдата, там и власть. Если бы тогда его послушали, то у нас в Республике Сербской было бы сейчас 60 % территории БиГ.

Ратко обладает инстинктом лисицы. На войне он много работал, мало спал, владел полнотой информации, был окружён хорошими людьми, соратниками, которым исключительно доверял. Почти никто никогда в Главном штабе ему ничего не подстраивал. На основе собранных данных и обилия правдивой информации он мог делать прогнозы на будущее, даже на полгода вперёд. Он успевал и разрабатывать планы, и бывать в окопах, и идти в атаку, и быть в обороне, и предугадывать дальнейшие события. Об этом он часто говорил на совещаниях в Президиуме Республики Сербской. Единственным, кто во властных верхах понимал его, был Никола Колевич.[31] И его убили.

Три-четыре покушения было и на Ратко. Однажды он приехал во Врацу и задержался там, а водителя послал к Лукавице выполнить там какое-то поручение на Требовиче. Водитель взял с собой бойца Небойшу Лаловича, чтобы подвезти того на позиции и с ним же вернуться, закончив свои дела. На левом повороте, напротив Технического факультета в Лукавице, а справа там казарма АРС, по машине выстрелил снайпер, и тот парень, Лалович, погиб. Кто-то знал, что в этой машине ездит Ратко Младич, и парня приняли за генерала.

Второй раз он с сыном и дочкой из Црна-Риеки летел вертолётом в Белград, и возле Купинова пилот ему вдруг говорит, что всё, горючее кончилось, и они рухнули на кукурузное поле. Счастье, что все остались живы и даже никто не пострадал! А ведь перед каждым полетом, когда пассажиры садятся, а особенно когда летит военный борт и везёт командующего, обязательно проверяется количество заправленного топлива. Датчик и тогда показывал, что бак полон, а оказалось, что нет. Третье покушение произошло во время операции «Сентябрь-93».