Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества

В десятке километров оттуда — место массового убийства сербов в Кравицах, но это замалчивается и практически не признаётся душеспасителями из национальной и международной политической общественности!

Сараевская катастрофа, май 1992 г.

Когда в связи со служебной необходимостью Ратко Младич 9 мая 1992 г. был назначен начальником штаба и одновременно заместителем Командующего Вторым военным округом, гарнизон Сараево (это было после гибели военнослужащих Югославской Народной Армии на Доброволячкой улице в Сараево), он застал катастрофическую ситуацию в рядах оставшихся солдат и офицеров ЮНА.

Те, кому удалось выбраться из моджахедского котла, из гарнизонов тогдашней ЮНА и вообще из Сараево, были размещены в лагере у Црна-Риеки. Обезумевшие, отчаявшиеся, ожесточённые. Страдающие и боящиеся, что жертв будет ещё больше, ожидающие нового погрома со стороны полицейских Алии и членов Патриотической Лиги — военного формирования только что признанного мусульманского государства БиГ.

Те же несчастные, которые ещё оставались в осаждённых казармах, подчинённых непосредственно Генеральному штабу в Белграде, разрывались между ужасной реальностью и приказами, рождёнными незнанием и неспособностью ориентироваться в обстановке, выводящими их из казарм прямо на жуткую гибель и мучения. Одна такая катастрофа произошла под командованием генерала Неделько Бошковича, посланного Генеральным штабом в помощь из Белграда.

Об этом существуют записи телефонных разговоров Младича с его офицерами, которые прослушивали некоторые спецслужбы. Запись показывает, как Младич был рассержен, узнав из телефонного разговора, что «… колонну из казармы «Джонича», вышедшую в 21 час, разметали по всему Сараево… Разбили её… И от 170 машин осталось двадцать… Бошкович вошёл в казарму с мегафоном и сказал: «Вы — моя армия! За мной!»

На это рассерженный Младич сказал:

— Слушай, передайте остальным командирам, пока я не вернусь и не отдам приказ, чтобы не выходили из казарм, даже если им сам Господь Бог что-то гарантирует…

Желько: Слушаюсь, товарищ генерал!

Младич: Эх, товарищи мои… и дай мне Жикича!

Желько: Товарищ генерал… Он определенно не в себе…

Младич: Хорошо, успокойте там его…

Желько: Ну да, здесь врачи, они постараются…

Младич: И зачем, дуралей, вышел из казармы, когда я ему говорил, чтоб не выходил без моего приказа? Зачем их выпустил? Сколько машин выехало?

Желько: Около 150… добрались 27.

Младич:… Где Толимир?

Желько: Толимир только что вышел из здания.

Младич: А где силы СООНО?

Желько: Вот, здесь только полковник Гагович.

Младич: Дай мне Гаговича!

Гагович: Слушаю, товарищ генерал!

Младич: Гагович, ну что же вы? Как такое могло случиться…

Гагович: Могло, могло, товарищ генерал, так и бывает, когда дураки командуют и никого не слушают, а только на своём настаивают, пусть они хоть сто раз генералы! (…) Мы ему говорили, товарищ генерал, не надо ехать сегодня вечером, подождите до завтра, а завтра всё решим, но он всё в таком духе — я отвечаю, я федерал, я то, я сё… и вот сейчас у нас и погибшие, и раненные, и попавшие в плен, и показывают на весь мир, как те кричат: «режьте всех, кто попал вам в руки», и так далее…

Младич велит передать Бошковичу, что тот ответит головой, если не выведет войска в целости и сохранности.

Гагович опять объясняет: целый день ему говорили, передавали. Этот малый, Жикич совершенно не виноват, он не хотел никуда двигаться, пока тот со своим мегафоном не объявил, мол, если не уйдёте из казармы, то вас вообще спишут со счетов, и т. д— и привёл с собой в казарму 50–60 МВД-шников… И вот, теперь у Жикича вообще нервный срыв… Это просто идиотизм, это хуже, чем предательство…

Младич: Гагович, прошу вас, передайте Попаре, передайте генералу Барошу, и этим в Пазариче, чтобы не рисковали головой и не двигались, пока я не дам команду идти.

Гагович: Товарищ генерал, мы им это передали, я сам только что сказал это Барошу, их обстреливают сейчас с какой-то высотки зажигательными бутылками, сказал ему, чтобы стрелял в сторону этого здания из орудий, чтобы не плакался и не скулил как трус, а защищался наконец.

Младич: Точно, Гагович, пусть расчистит всё перед собой, чтобы не могли их достать ни машина, ни снайпер, ни бутылка… Передай моё распоряжение, а если это продолжится, позвоните Миловановичу и пусть прикажет открыть огонь. Милованович пусть мне звонит и докладывает, я буду отсюда регулировать (…) мать их, воспользовались, что меня сегодня там нет и поубивали и тех гражданских сегодня, это всё их грязное дело.

Гагович: Конечно, их рук дело, никто из нас не выпустил ни единой пули, а тем более гранаты…

Младич: А ты говорил с генералом Паничем? Звони ему сейчас же и всё это ему расскажи. Я еду к нему.

После этого записан разговор генерала Ратко Младича с доктором Борисавом Йовичем, который тогда был председателем Президиума СРЮ.

Младич тогда находился в Оперативном центре Генерального штаба в Белграде.

Йович: Ну, хорошо, я слышал вашу информацию про ту резню. В чём дело? Это новобранцы из казармы «Маршал Тито» или военные?