Сердолик - камень счастья (СИ)

Рита была права: «проводы» уже закончились, сотрудники разошлись, в ординаторской остались только Мишкин и дежурный врач.

— Дмитрий Игоревич, Вам тут уже много хороших слов сказали. Инна опоздала, но тоже хочет сказать, — объявила Рита, подтолкнув Инну в ординаторскую.

Инна покраснела и пробормотала, что Мишкин замечательный травматолог и она мечтает вместе с ним когда-нибудь поработать.

— А ты когда сегодня ела? — перебила Инну Рита. — Дмитрий Игоревич, у Вас какая-нибудь еда осталась?

Мишкин засуетился, стал доставать из холодильника тарелки с нарезкой колбасы и сыром, поставил чайник.

— Ты поешь, — по-хозяйски распорядилась Рита, — а я пойду в терапию поднимусь, узнаю, кто у них сегодня дежурит. Дмитрий Игоревич, она сегодня опять чуть в обморок не свалилась. Сидела на лавочке, идти не могла, голова кружилась.

Дежурного врача вызвали в приёмное отделение, Рита убежала в отделение терапии, и Инна с Мишкиным остались в ординаторской вдвоем.

— Думаю с тобой ничего страшного не происходит, на ранних сроках такое бывает, — Мишкин наливал Инне чай, положил из пакета две ложки песка, как она любила, аккуратно ложечкой размешал сахар в её стакане.

Инна следила за движениями Мишкина, а при этом думала, как Митя с Алиной, собрав вещи, выкинули и её саму из своей жизни.

— Ты почему ничего не ешь? Хочешь ещё и в голодный обморок упасть?

— Я хочу уехать отсюда, — неожиданно заявила Инна. — Ваши слова я помню, что от себя не убежишь, но я попробую.

— А отец твоего ребёнка что думает о твоём побеге?

— Он с другой женщиной, — Инна словно со стороны услышала свои слова и испугалась, как легко она произнесла эту страшную фразу.

— Инна, я никогда не сказал бы тебе этого, но я уезжаю, и другого случая поговорить с тобой у меня уже не будет. Ты очень красивая, молодая, умная, а я тридцатилетний, разведённый, у меня нет квартиры, а есть алименты и старая машина. Я понимаю, что не могу ни на что рассчитывать, но я хочу, чтобы ты знала: я всегда тобой любовался и восхищался. Ты удивительная.

Инна слушала Мишкина, а память предательски напоминала Митино: «Счастье моё! Единственная моя!». Ей Митя никогда не говорил таких слов, а как она хотела их услышать! Вот Мишкин говорит, что она удивительная, красивая…А нужны ли ей эти слова?

— Дмитрий Игоревич, Вы тоже очень хороший. Я Вас очень уважаю.

Мишкин с надеждой посмотрел на Инну.

— А помнишь, ты пошутила, что в Даниловск хочешь поехать, спрашивала: нужна ли там медсестра. Я узнавал: нужна, — Мишкин смутился. — Я понимаю, что тебе надо институт заканчивать, но тебе всё равно академ оформлять, когда родишь. А Даниловск не тюрьма, оттуда выпускают, — Мышкин попытался пошутить и совсем смешался.

Инна внимательно рассматривала Мишкина: она раньше не замечала, какие у него смешные уши, маленькие, торчащие.

— И ещё, Инна, ты только не сердись, но ребёнку нужен отец, а ты сказала, что у его отца другая женщина, — Мишкин замолчал, испугавшись собственной дерзости.

— Пошли в терапию. Там сегодня Красновская дежурит, — в ординаторскую влетела Рита.

— Пойдём, — Инна послушно поднялась, на секунду сжала висящий на серебряной цепочке сердоликовый кулончик и уже в дверях обернулась к Мишкину: — Дмитрий Игоревич, я не шутила, когда про Даниловск спрашивала, я действительно хочу поехать с Вами и буду благодарна, если Вы возьмете меня с собой в Даниловск.

— Это что сейчас было? — вопросительно посмотрела на Инну Рита, когда они вышли в коридор отделения.

— Я сама не поняла. Мишкин меня хвалил и предлагал с ним поехать. Я Мишкину верю, он добрый, от него гадостей не прилетит. А я у него в больнице до декрета поработала бы.

— Инн, ты совсем дура? — Рита обалдело смотрела на подругу.

— Рит, мне надо уехать подальше отсюда, хоть в Даниловск, хоть с Мишкиным.

— Ты, вроде бы, к нему нежных чувств не питала, — заметила Рита.

— При чем тут нежные чувства? Меня здесь ничего не держит, кроме института. Пока два месяца каникулы, а там могу еще на год академический взять. У меня даже вещи уже приготовлены, Митя с Алиной собрали, — печально усмехнулась Инна.

— От кого угодно могла такое ждать, но не от тебя! — Рита не знала, как отнестись к такому странному решению подруги, — Смотрю, уже голова не кружится. Поехали домой,

Инне самой было неясно, как ей относиться к собственному решению поехать беременной с Мишкиным в Даниловск, непонятно в каком статусе, неизвестно на какое время.

Ночью, засыпая, она по привычке «делилась» с мамой своими переживаниями:

— Наверное, это авантюра, но, иначе я здесь свихнусь. Я сегодня дома была, вспоминала, как Митя в гости к нам приходил. К больнице с Ритой подъехали, а я сразу вспомнила, как Митя за мной сюда заезжал, чтобы про свою любовь к Алине рассказать. У меня каждый угол с Митей связан.

Воображаемая собеседница улыбается:

— Съездишь, развеешься, не понравится — вернешься.

— Но, мама, это же очень серьёзный шаг. А если потом нельзя будет исправить?

— Кроме смерти, доченька, всё поправимо.

ГЛАВА 17