Сердолик - камень счастья (СИ)

Летний дождь радует после жары и зноя, но тем августом дожди зарядили на целый месяц. Зонтики, ветровки и плащи стали непременным атрибутом летней жизни. Алина смотрела на затянутое тучами небо — серо, тоскливо, пасмурно, таким же унылым было и настроение. Сессия сдана с трудом, два экзамена остались на осень, нужно сесть за книги, начать готовиться, но не хотелось. Алина любила жить на позитиве, а тут прямо рой неудач: мать никак не купит квартиру; в институте проблемы, прежде всё шло легко, а тут посыпалось; да ещё Митя, скучный, неприкольный, каждый день лезет с какими-то разговорами. Алина устала объяснять, что ей неинтересны его дела, но Митя всё равно с каким-то бараньим упорством пытается донести до неё, чем он занимался сегодня на работе, какой фильм хотел бы посмотреть и почему ему нравится гулять в дождь. «Митя, мы с тобой абсолютно разные, нам сняться разные сны», — заявила утром Алина, когда Митя решил поделился с ней своим сновидением. Снилось ему, как они с Алиной на даче сидят у озера и любуются закатом.

— Может, в выходные за город скатаемся? — то ли спросил, то ли попросил Митя.

— Поезжай, если хочешь, — пожала плечами Алина, — а мне заниматься надо.

Митя ещё немного потоптался в дверях и уехал в офис Нестеренко. Его конфликт с родными был потихоньку замят. Анастасия проплакала всю неделю после Дня рождения мужа, и Виктор сам позвонил сыну, велел приехать вечером в родительский дом обсудить рабочие вопросы. Едва Митя переступил порог родной квартиры, мать тут же усадила его ужинать, принялась расспрашивать, как живёт, чем занимается.

— Я до Инны не могу дозвониться, — словно вскользь заметила Анастасия. — Такое ощущение, что она меня внесла в чёрный список. Я понимаю, за что она на тебя обиделась, но я-то причём?

— Мамуль, что ты нагнетаешь? Никто ни на кого не обиделся. Я же тебе с папой говорил, что Инна меня разлюбила и сама от меня ушла. Она мне это написала. Может быть, поняла, что я люблю Алину, и поэтому ушла. Во всяком случае, никто ни с кем не ссорился.

— Хорошая девушка, скромная, добрая, будущий врач, к тебе серьёзно относилась.

— Мам, давай договоримся, что Алина, возможно, не такая скромная и врачом не будет, но и у неё достаточно достоинств. А то, что в прошлом году свадьба сорвалась, так мы с Алиной новую справим.

Анастасия ничего не успела возразить — вернулся Виктор. Поздоровался с сыном, завёл разговор о работе.

Мать смотрела на Митю, похудел за неделю, что они не виделись, осунулся: пусть хоть с Алиной будет, хоть с кем, лишь бы хорошо её мальчику было. Но понимала: не станет ненаглядный сынок счастлив с этой девушкой. По Алине видно: прожует и выплюнет. Вчера муж рассказывал, как её мамаша Славку обобрала, мало того, что все доходы от бизнеса поделила, так ещё оставила мужа без копейки — все счета заблокированы, задолжности на миллионы рублей, всё выведено на сторонние счета, Рождественский ведь не проверял цифры в отчетах, доверяя жене. А у дочки все повадки Лидины — яблочко от яблони, как известно… — Анастасия тяжело вздохнула.

Митя про Инну не думал, всю неделю он был занят только Алиной: она то ласкалась к нему, то зло отвечала на его попытки поцеловать или обнять. Но разговор с матерью напомнил то, о чём не хотелось вспоминать — об Инне. На душе стало муторно, конечно, он Инне слова плохого не сказал, она сама почему-то решила уйти: может что-то почувствовала, а может, правда, разлюбила — Митя не хотел об этом размышлять, мысли об Инне неприятно царапали душу, но, вернувшись от родителей, всё же поинтересовался у Алины:

— Как там у Инны дела?

— Нормально. Она на связь не выходит, но я у отца узнавала: говорит, она ему звонила, у неё всё в порядке.

— Она как-то резко вдруг ушла, все вещи оставила. Ты бы отвезла ей.

— «Резко вдруг ушла», — передразнила Алина. — Мить, ты полный идиот?

— Почему? — опешил Митя.

Алина только пожала плечами и пошла в спальню собирать Иннины вещи.

С того дня прошло почти два месяца, Инна так и не позвонила. А Алина нуждалась в сестре: должен же был кто-то Алину понять, поддержать, с кем-то надо было посоветоваться. И это могла сделать только Инна, она всегда была рядом, а теперь исчезла. Алина просила, уговаривала, требовала от отца телефон сестры, но отец грустно вздыхал и отвечал одно и то же: «Инна просила тебе новый номер не давать. Что-то вы, девочки, не поделили. Не переживай, ты же знаешь, Инна долго не обижается, сама тебе позвонит». Но Инна не звонила.