Сердца четырех

Ребров взял из ее руки трубку, положил на рычажки, выдвинул средний ящик стола, нашел ключи, бросил Штаубе. Штаубе запер на ключ входную дверь. Ребров вошел в кабинет помощника замминистра. В кабинете сидели помощник и машинистка.

– Здравствуйте, товарищи. Хоп, – проговорил Ребров и шагнул в сторону. Ольга быстро выстрелила в головы сидящих.

Помощник схватится руками за лицо, встал и упал на пол. Машинистка со стоном сползла со стула. Ольга подбежала к ним и выстрелила. Ребров вышел в приемную:

– Присмотр и давление.

Штаубе открыл дверь главного кабинета, пропуская Реброва, Ребров вошел. Никулин сидел за столом и что-то диктовал сидящей напротив стенографистке.

– Здравствуйте, Виктор Николаевич. Хоп по ней, – громко произнес Ребров. Ольга дважды выстрелила в голову стенографистки. Стенографистка вскрикнула и упала головой на стол. Никулин смотрел на стенографистку.

– Виктор Николаевич, позвоните Колосову, скажите, чтобы водитель Якушев немедленно поднялся в приемную к министру, – проговорил Ребров.

Никулин смотрел на стенографистку. Кровь из размозженной головы текла на стол.

– Вы поняли, что я сказал?

Никулин посмотрел на Реброва. Ольга навела на него пистолет.

– Звони, еби твою! – процеди Штаубе. – Мы ждать не будем!

Никулин снял трубку, нажал кнопку селектора:

– Борис… Борис Ильич. Да. Тут… это. Найди Якушева, водителя. Пусть он к Валерию Палычу поднимется. Да. Срочно. Да.

Он положил трубку.

– Теперь минуту внимания, – Ребров в упор взглянул в глаза Никулину, – сейчас вы пойдете с нами к Радченко и поможете в одном несложном деле. Оно займет не более 15 минут. Ваша жизнь зависит от его благополучного исхода. Для этого от вас, Виктор Николаевич, требуется совсем немногое: полное повиновение, адекватность ситуации и легкое умственное напряжение. Вы поняли?

Никулин смотрел на него.

– Вы поняли? – повторил Ребров. Ольга приставила дуло ко лбу Никулина.

– А вот… это не надо, – отстранился Никулин, – я понял.

– Двинулись, – выпрямился Ребров.

Никулин выбрался из-за стола, пошел к двери.

– Войдете первым. Держитесь естественней.

Ольга сменила обойму, сунула пистолет в сумочку. Они вышли в холл, Штаубе запер дверь, отдал ключи Сереже. Из кабинета Смирнова вышли двое и, переговариваясь, покинули холл. Никулин вошел в приемную министра. Ребров, Штаубе, Ольга и Сережа вошли за ним. В приемной сидели помощник министра, секретарша и посетитель.

– Здрасьте, – вяло произнес Никулин.

– Хоп, – Ребров оттолкнул Никулина в сторону. Ольга выстрелила по головам сидящих. Штаубе запер входную дверь.

Ребров кивнул на дверь с табличкой Референт. Никулин перешагнул через ноги посетителя, приблизился к двери.

– Стоп. Сколько там человек?

– Пять… нет… семь, – Никулин смотрел на табличку.

– Откройте дверь и попросите троих выйти сюда.

Никулин взялся за ручку двери, потянул, приоткрыл:

– Петр… Сергеич, можно вас попросить… на минуту… и переводчиков тоже…

– А сам отвали, – пробормотала Ольга, становясь за дверь. Никулин отошел к столу помощника. Едва референт сошел, Ольга выстрелила ему в висок, прыгнула вправо и выстрелила в головы следующих за референтом переводчиков. Оттолкнув падающих, она вбежала в кабинет референта и открыла беглый огонь по оставшимся четырем сотрудникам. Один из них успел вскрикнуть. Ольга сменила обойму, добила дергающуюся машинистку и вышла.

– Вперед! – кивнул Ребров Никулину.

Никулин вошел в кабинет министра, отделенный от приемной двумя массивными дубовыми дверями. Вслед за Никулиным вошли Ольга, Ребров и Штаубе. Радченко говорил по телефону, сидя за огромным столом красного дерева.

– В чем дело? – спросил он, прикрыв трубку ладонью. – Почему без доклада?

– Валерий… Павлович… это… – произнес бледный Никулин и упал на колени. Его вырвало на ковер. Ольга трижды выстрелила в один из шести телефонов министра.

– Что? Что? Что?! – бросив трубку, Радченко стал приподниматься из кожаного кресла.

– Спокойно, Валерий Палыч, – сказал Ребров, кивнув Штаубе, – сейчас товарищ полковник все разъяснит.

Оставив портфель на ковре, Штаубе подошел к Радченко, вынул из кармана кителя кастет с двумя рядами стальных шипов и ударил министра по лицу. Радченко упал в кресло, схватился руками за лицо.

– Где фундаменты? – Штаубе прислонил палку к столу и присел на край. – Орел или Красноярск?

– Терехова, – пробормотал Никулин, вытирая рот.

– Хоп, – кивнул Ребров на Никулина. Ольга выстрелила ему в затылок.

– Орел или Красноярск? – наклонмся Штаубе к сопящему Радченко и ударил его кастетом по прижатым к лицу рукам.

– Орел… Орел… – простонал Радченко.

Из приемной выбежал Сережа:

– Там стучат!

– Это Якушев! – Ребров с Ольгой выбежали и вернулись с Якушевым и Леонтьевым. Якушев злобно толкнул Леонтьева, тот упал, приподнялся и стал раздеваться трясущимися руками.

– Карта в спецохране? – спросил Штаубе.

Радченко слабо кивнул. Зазвонил телефон.

– Это говно в ноябре еще… гад! – Якушев пнул Леонтьева.

– Сколько километров от Красноярска? – Штаубе убрал кастет в карман, слез со стола.

– Семьдесят… – произнес Радченко.

– Какое направление?

– Запад… западное…

– Ориентиры?