Сердца и камни

— Будем помнить, — начал Королев, — наставления Саади — «Если бы громким голосом можно было бы построить дом — осел построил бы два дома в один день». Я буду стремиться к спартанской краткости, попытаюсь убедить вас не декларациями, а фактами.

Вступление понравилось, все заулыбались, притихли, в задних же рядах кое-кто даже встал, чтобы лучше разглядеть и услышать оратора.

Весь смысл доклада Королева сводился к тому, что технология производства силикатобетона с применением шаровой мельницы — при всех достоинствах и недостатках этой технологии — дает широкую возможность уже теперь, сегодня, выпускать бесцементные строительные камни. В больших масштабах. В каждом городе. Конечно, плотины, мосты или сложные промышленные сооружения еще нельзя сооружать из силикатобетона, но жилые дома — вполне возможно.

Лехт хотел спросить Королева — верно ли, что в бесцементный силикатобетон все же приходится добавлять цемент для прочности конструкций. Но сдержал себя, написал в блокноте одно слово — «цемент». Туров как бы угадал мысль Лехта — он перебил Королева репликой:

— Все это хорошо, Михаил Борисович, но злые языки утверждают, что вы и цемент добавляете при формовке? Так?

— Нет, Сергей Александрович, — спокойно ответил Королев, — вернее — теперь уже нет.

— А раньше случалось?

— Иногда.

— Это ваш минус, Михаил Борисович, — осудил Туров и жестом дал понять, чтобы Королев продолжал.

— Я и не собираюсь здесь говорить об одних плюсах, — он многозначительно переглянулся с Долгиным — реплики Турова убеждали всех, что он вполне объективен и добивается, мол, только одного — торжества истины. Но Лехта этот прием не мог обмануть. Он слушал Королева, слушал хорошо знакомые ему цифры испытаний силикатобетона — на прочность, морозостойкость, звукопроводимость, слушал и перебирал в памяти свои встречи с Туровым. Нет, Туров никогда не взвешивал на весах справедливости все плюсы и минусы, все достоинства и пороки силикальцита и силикатобетона, никогда не сравнивал их с разных точек зрения и, прежде всего, с экономической. 

Глава третья

Лехт вспомнил летний знойный день. В кабинете Турова все стулья были расположены вдоль стен и вокруг длинного стола, покрытого зеленым сукном. Сам же хозяин кабинета сидел за большим письменным столом, перед которым не было ни стульев, ни кресел, так что Лехту пришлось все время стоять. Впрочем, не только ему, но и Королеву, и Алексееву, и другим помощникам Сергея Александровича, которых он вызвал в связи с приходом Лехта. Речь шла тогда об ассигнованиях на исследования новой конструкции дезинтегратора. Королев отказал в этих ассигнованиях. Лехт не нашел поддержки и у других начальников управлений и, по своему обыкновению, нарушая все привычные условности, направился к Сергею Александровичу. И услышал от него барственную и пренебрежительную фразу:

— Вам же сказали, что вам еще нужно?

Лехт вспылил:

— Теперь мне ясно — вы даже не хотите вникнуть в суть нашего спора, Сергей Александрович. И вообще…

— Оставьте этот тон, товарищ Лехт, — резко сказал Сергей Александрович. — В этом кабинете не принято говорить таким тоном.

— В любом кабинете, — ответил ему Лехт, — можно защищать правое дело, тем более в вашем.

— Что значит — тем более? — Сергей Александрович не допускал, чтобы кто-то мог говорить с ним, как ему казалось, неуважительно, да еще в присутствии подчиненных.

— Ведь вам поручили управлять важным делом, почему же вы не помогаете тем, кто хочет улучшить это дело? — уже не сдерживал себя Лехт.

— Всем кажется, что они хотят улучшить дело.

— Что же, по-вашему, я ухудшаю? — спросил Лехт.

— В этом мы еще разберемся, — ответил Туров и встал, давая понять, что разговор окончен. По-видимому, это был условный сигнал, и Королев тут же направился к выходу. В кабинете остался только Лехт. Он не хотел уходить, не решив того дела, ради которого приехал в Москву.

Теперь они стояли друг против друга, Туров и Лехт.

И, желая найти какую-то примирительную формулу, Лехт предложил:

— Приезжайте в институт, Сергей Александрович. Вы ведь у нас никогда не были — как же вы можете решать?

Туров промолчал, прошелся по кабинету, посмотрел на Лехта, будто впервые его увидел. Какая сила стоит за ним? Кто его поддерживает? Почему он решается так говорить с ним, Туровым? Держится просто, не только не заискивает — к этому Туров уже начал привыкать, — но даже покрикивает. Верно о нем говорят — одержим, помешан на своем силикальците.

— Представьте себе голодного человека, — неожиданно сказал Туров, — ему сегодня предлагают теленка, а завтра целого быка. Что бы он предпочел выбрать? А?

Лехт горько улыбнулся. Эту примитивную загадку он уже слышал от Королева. Неужели они не придумали ничего нового?

— Я бы взял и теленка и быка, — ответил Лехт.

— А если человек беден?

— Тогда ему придется голодать, — усмехнулся Лехт, — но мы-то не бедны. Нет, нет. Мы только безумно расточительны. И только такая великая страна, как наша, может все это выдержать.

— Что — это? — спросил Туров.