Сердца войны (СИ)

В девчонок, сбившихся стайкой, иногда летели снежки, и тогда поднимался такой визг, что он отражался от глухих стен и взвивался вверх, улетая в серое блеклое небо. Вскоре к снежкам и жареному хлебу с сосисками прибавились танцы. Кто-то сбегал наверх, распахнул окно и выставил проигрыватель на подоконник. Заводные ритмы одной из давно почивших рок-групп подняли даже тех, кто предпочитал отсиживаться в стороне. И пусть мелодия не совсем подходила для парных пируэтов среди сугробов, общая атмосфера и высокоградусная настойка, разбавленная чаем, разгорячили людей, и устоять было не возможно. Даже Никита с Катей немного потоптались в обнимку. Лишь Эльне было не до чего. Пусть идея и принадлежала ей, но воплощать ее без Марка совершенно не хотелось. А он все не шел.

Утром его на минутку вызвал генерал, и Марк обещал вернуться к началу пикника. Его не было уже три часа, и вряд ли это означало что-то хорошее.

Только бы он вернулся и все рассказал! Не утаил или отшутился, как обычно, а сказал, наконец, правду! Ту правду, которую колдунья заслуживала знать!

— Да не озирайся ты так по сторонам, наслаждайся моментом! — Ник оказался рядом неожиданно, и Эльна вздрогнула.

— Я не понимаю, где он. Вдруг, что-то случилось.

— Это же Марк, — пожал плечами парень, будто это должно было что-то объяснить. Поймав вопросительный взгляд Эльны, Никита продолжил: — Он как тот кот. Ходит где вздумается и гуляет сам по себе. А еще он крайне живуч и скрытен. Никуда не денется, придет, когда посчитает нужным.

— Просто замечательно, — всплеснула руками девушка. — А со мной, значит, считаться не надо!

— Он считается. Настолько, насколько считает это необходимым. Слушай, Эль, ты выбрала не самого простого человека для отношений.

— Я заметила, спасибо, — колко ответила Эльна и отвернулась.

— Предыдущие девушки сбегали от него с криками и скандалами. Раньше из его комнаты вообще постоянно доносились вопли недовольства. И нынешняя тишина меня удивляет. Катя шутит, что это магия.

— Если бы, — усмехнулась колдунья, чуть оттаяв.

— Дело вовсе не в том, что он тебя не любит, не ценит или что ты там себе вообразила.

Эльна подняла бровь, а Никита горделиво прибавил, заставив Катю прыснуть от смеха:

— Да, я разбираюсь в женщинах. У него было непростое детство, непростая юность. Да черт возьми, у него вообще не было ничего простого. — Никита взглянул на насторожившуюся колдунью. — И он, конечно, тебе ничего не рассказал. Я, наверное, не имею права раскрывать все карты, но основные детали тебе знать стоит. Может, ты посмотришь на него иначе.

Не знаю, как у вас обстоят дела с детьми военных, но у нас это вечная муштра. Марк с рождения вставал по будильнику в пять утра, одевался, пока горит спичка, вместо игр изучал тактику, теорию ведения войны, историю. Учился стрелять и быстро бегать. Вообще все его игры становились одной сплошной физподготовкой. Генерал с детства превращал сына в идеального бойца. Он юркий, скрытный, умеет выкручиваться из гибельных ситуаций и принимать трудные решения. Во всем, что касается войны. В жизни он, мягко говоря, болван. До сих пор не понял, как вести себя с девушками. Считает, что все вопросы можно решить физиологией, а разговоры — это пустое. Разве без слов не ясно?

— Да, он не слишком болтлив, — подтвердила Эльна, которая сейчас впитывала каждое слово Никиты, пропуская через себя, сквозь собственную душу.

— Короче, не было у Марка никакого детства. Одна сплошная игра в войнушку. Но генерал забывал, что Марк — не он. И когда тот пытался заниматься тем, что приносит удовольствие, отец его жестоко порол. Даже когда я был маленьким, а Марк уже подростком, я слышал стоны, которые он не мог сдержать и видел следы от слез. Хотя заставить Марка плакать, мне кажется, невозможно. Он все держит в себе и там же переваривает.

— А что насчет его мамы?

— Он, как бы это сказать, дитя случайности. Мама не то чтобы не хотела заботиться о сыне, ей просто не дали такой возможности. Как только Марк начал самостоятельно есть и ходить, генерал забрал его к себе и принялся за муштру — других детей у него не было. А мама… Она пыталась пробиться к ребенку, ее останавливали силой. Позже она уехала в другой город. Не вынесла, наверное, такого отношения к сыну. Возможно, тут и правда проще было сдаться и начать жизнь с чистого листа.

— Другой город… — проговорила Эльна мечтательно. — А чем Марк хотел заниматься? Ты сказал, что-то приносило ему удовольствие.

— О! Он играет на гитаре! Шикарно, кстати, играет! И поет недурно. Он и сегодня хотел захватить инструмент с собой, но, как видишь, дела зовут.

— Гитара… Я вообще хоть что-то о нем знаю?!