Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ)

— Корона мне сейчас голову проломит! Почему она такая тяжелая стала?

— Терпи. Корона — артефакт, и он работает, — объяснил Дедрик.

Я посмотрела на него и поняла, что его корона тяжелее во много раз. Теперь понятно, почему у Рейна во время ритуальных церемоний всегда был такой вид, словно его мучит боль, а мышцы шеи и лица сведены. Попробуй-ка удержи на голове тяжелейший артефакт!

Я украдкой потерла шею, которую уже начало сводить. Почему-то раньше корона на моей голове такой тяжелой не становилась: она сидела легонько, красиво, лишь сверкала, и неудобств не доставляла.

— Шею не трогай. Стой спокойно.

— Не могу! Тяжело! — почти простонала я, уверенная, что от тяжести короны моя шея действительно может сломаться.

— Сконцентрируйся на другом, — посоветовал Дедрик и… незаметно ущипнул меня за попу.

— Ты что делаешь?!

— Отвлекаю, моя дорогая.

— Я тебе не дорогая! Хватит уже меня так обзывать!

— Не обзывать, а называть, — поучительно проговорил Дедрик.

— Весело тебе? Развлекаешься! Ну, развлекайся, пока можешь!

— Спасибо. Не знаю, что бы я делал без твоего разрешения.

Между тем, эгуи разошлись, занимая места за возвышениями, и Совет официально начался. Сначала король Имбера, принимающая сторона, объявил, какой по счету Совет со дня Открытия Источника проводится, представители каких королевств присутствуют, огласил главный вопрос Совета — претензии Имбера к Аксару и наоборот, после чего в центре помещения появилось зеркало, и зеркало показало фильм. Эффектный фильм в жанре «ужасы» с очень простым сюжетом: даймоны нападают на беззащитных простокровок.

Головная боль еще сильнее вгрызлась в мою голову. Я только раз своими глазами видела стаю даймонов, слепленную чьей-то злой волей в одно целое. Но тогда все было проще: стая действовала, чтобы напугать Рейна, меня. А та стая, что бесчинствовала в зеркале, убивала и крушила по-настоящему.

— Довольно! — подала голос королева Саверьена. — Прекратите показывать это!

Король Имбера махнул рукой, и зеркало пропало.

— Зеркала истины не лгут. Стаи даймонов были наводимы на Имбер со стороны Аксара. Король Аксара Рейн Корбиниан отказался признавать факт нападений и возмещать ущерб, материальный и моральный. Нападения не прекратились, и король не пожелал как-то это исправить. Допускаю, кто король Аксара не мог знать об этих нападениях и контролировать их. Но это не значит, что его вины в этих нападениях нет. Согласно Договору, в пределах своего королевства король — абсолютная власть и никто не вправе указывать ему. Однако если действие или бездействие короля одного королевства затрагивают другое королевство, Совет Великих вправе вмешаться. Я, король Имбера, Халле Албрикт, требую вмешаться и ограничить агрессию со стороны Аксара.

— Справедливо, — подал голос король Ганти и посмотрел на Дедрика. — Ваше Величество, меня интересует ответ лишь на один вопрос. Вы устраивали нападения?

— Нет, я не устраивал нападения, и никто по моему указу их не устраивал. Нападения были устроены человеком, который желал навредить мне, — ответил Дедрик. Судя по всему, он решил на Совете продолжать быть «Рейном» и не раскрывать всей правды.

— Вы можете представить виновного человека для справедливого наказания?

— Нет, не могу. Этот человек не в состоянии явиться на Совет. Он находится между жизнью и смертью.

— Кто этот человек?

— Кларисса-Виктория Матильда Корбиниан.

Я не ожидала, что Дедрик так просто откроет имя матери, и тем более этого не ожидали присутствующие. От него потребовали доказательств, но Дедрик заявил, что свои действия и личность королева так умело скрывала, что прямых доказательств у него нет. Зато доказательства были у Криспина.

Повинуясь воле принца, в помещении вновь появилось зеркало и показало недостающие фрагменты той картины, которую показывало до этого. После нападения на приграничные селения и города стаи даймонов распадались и вороньими стаями возвращались в лес, где жила в изгнании королева-мать.

— …Я знал, что королева способна держать под контролем многих и многих даймонов, и что воля ее сильна. Но я не мог и помыслить, что этих даймонов она использует для нападений, — объяснил Криспин. Такое у принца при этом было белое напряженное лицо, такой бесцветный голос, что у меня сердце сжималось от жалости.

— Зачем она делала это? — спросил король Имбера.

— Королева хотела, чтобы королем Аксара стал принц Криспин. Она не желала видеть меня королем, и потому подставляла с нападениями. Когда мы встречались, она укоряла меня в ошибках, в том, что я не способен управлять магией королевства и давала понять, что я не рожден для того, чтобы править, — ответил за Криспина Дедрик. — Если бы при встрече принц Криспин не заронил во мне подозрения, что виновной может быть наша мать, королева, я бы продолжал оставаться в неведении о ее планах и нападения бы продолжались.

— Почему вы раскрыли правду, Ваше Высочество? — поинтересовался король Ганти, обращаясь к Криспину. — Судя по всему, вы любимец матери. Разве вам не хотелось получить власть? Ваши с королевой желания не совпали?