Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ)

— Зачем я нужна?

— Нужна.

— Хоть на один вопрос ответь!

— Две короны лучше, чем одна.

Фантом вдруг остановился и посмотрел на меня.

Я думала, он, наконец, пошутит, ободрит меня; я ждала этого. Но мужчина лишь удостоверился, что корона появилась на моей голове. Мы подошли к самому выходу-зеркалу, упали в его мерцание… Выходя, я почувствовала, как нечто пытается меня задержать, держит, как сетка… и рвется. Так невесомая паутинка цепляется, и рвется, стоит лишь потянуть.

Гостиная, в которой мы оказались, задушила тяжелыми запахами трав, вина, чего-то еще, резкого … Давно здесь не проветривали. Я потерла нос и огляделась.

Гостиная была плохо освещена, но даже без хорошего освещения я могла сказать, что не так уж старательно ее прибирали, если вообще прибирали. И этот тяжелый спертый запах… Мы с Дедриком появились совершенно бесшумно, поэтому человек, дремлющий в кресле у камина, нас не заметил. Дедрик подошел к креслу и сказал:

— Здравствуй, Дитрич.

Глава 23

Дитрич вздрогнул и открыл желтые глаза коршуна. Я приготовилась к крику, панике, гневу, даже за столом встала, чтобы пригнуться, если что. Но Коршун ничем таким не порадовал. Только хмыкнул, почти без удивления.

Дедрик цокнул языком, разглядывая Коршуна. Тот выглядел неважно: засаленный халат, сбившийся в сторону ночной колпак.

— Болеешь?

— Состаришься — тоже болеть начнешь, — ответил смотритель и глянул на меня. — Смотрю, и козу свою приволок.

— Это ты козел старый, — не осталась я в долгу.

— Помолчи, пигалица. Что, один побоялся прийти, Дедрик? — имя Дитрич выделил особенно, давая понять, что о главном знает.

— Две короны лучше, чем одна, — повторил свои слова Фантом.

Коршун рассмеялся; смех перешел в надсадный кашель. Откашлявшись, смотритель утер губы рукавом халата и взглянул слезящимися покрасневшими от кашля глазами на Дедрика.

— Делай, за чем пришел. Отсеки, убей…

— Зачем мне отсекать тебя от Источника сейчас, Дитрич? Сначала ты снимешь все свои чары с меня, с дома, даймонов приструнишь, к телу моему проведешь, на все мои вопросы ответишь. И только потом я что-то да сделаю с тобой. Может, казню сразу, без разбирательства. Может, пожалею и просто отсеку от Источника. Все от твоего послушания зависит.

Перемена была разительной. Я никак не ожидала от Коршуна такой прыти: невероятно быстро он вскочил с кресла и взмахнул Посохом. Я заморгала, не понимая, то ли с самого начала Посох был при нем, то ли появился по воле смотрителя… В любом случае, все случилось так быстро, что меня подвела реакция, и я оказалась прижата к полу неведомой силой… но только на пару мгновений.

Я подняла голову, обескураженная столь невероятными спецэффектами, посмотрела на обоих эгуи. Дедрик стоял, вытянув руку; Коршун тоже стоял, странно покачиваясь. Глазищи у эгуи пламенели злобой. Даже я такого пылающего взгляда не удостаивалась!

— Я не мальчик уже, — скучающим тоном произнес Дедрик. — А ты стар: не та реакция, не та сила воли. Во всех смыслах дряхлеешь, Дитрич.

— Говнюк…

— Еще какой, — отозвался король и медленно, очень медленно сжал пальцы на руке. И, как сжимались пальцы, так и смотритель сжимался, явно испытывая боль: лицо его приобрело землистый оттенок, выступил пот. — Снимай чары. Охранные, поддерживающие — все.

— Ишь… раскомандовался, — с натугой, но ядовито проговорил Коршун. — Никому и никогда… я не подчинялся… и тебе не стану.

Дедрик выразительно посмотрел на смотрителя и разжал пальцы. Напряжение отпустило смотрителя. Он пошел к выходу из гостиной, волоча за собой Посох и двигаясь, словно им управляли. Им и управляли… Корона — сильнейший артефакт. Пожалуй, только теперь я поняла, почему в этом мире так ценят силу воли. Артефакт сам по себе очень мощная штука, но только человек с сильной волей может эту мощь использовать. Поэтому у Рейна ничего толком не выходило. Он недостаточно волевой, и корона его подавляла.

Мы вышли в коридор, заваленный хламом. Из темных углов вырастали угрожающие тени даймонов, тянулись было к нам, но тут же, будто обжегшись, возвращались обратно в темноту.

Мы спустились по лестнице на этаж, где находились, вероятно, каморки с утварью, кладовки, кухня. Даймоны при нашем приближении уже не угрожали, лишь уходили, оставляя без света. Хорошо, что эгуи и не нужен свет! Слуги, если и были в доме, то на глаза не показались.

Мы проследовали еще ниже, в подвал. Дитрич открыл дверь-решетку, пропустил нас в ход со склизкими стенами. Посохом Коршун по пути делал какие-то пассы (охрану снимал?). Перед нами открывались все двери. Дедрик управлял Дитричем, но меня не оставляло ощущение, что этот контроль в любую минуту может прерваться. Поэтому и я не сводила со смотрителя взгляда.

Пройдя ход, мы оказались в склепе. Дитрич чарами сдвинул одну из плит, открыв тело Дедрика. Оно не походило на труп, скорее, было похоже, что Дедрик просто спит. Его кожа была бледной, но не мертвенной, волосы золотились; голова была чуть повернута, одна рука неудобно «упала». Кажется, вот-вот он перевернется во сне, чтобы неудобную позу переменить…