Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Халиус до сих пор помнил тот день, когда он, избитый и умирающий от голода, лежал у дороги, а мимо проходило войско, двигавшееся в сторону Сандоры. Среди воинов было много варголезцев. И не только. Рыжими космами крашенных волос выделялись кочевники из Олфирских степей и закованные в тяжелую броню всадники под стягами Норона — извечные враги королевства. Никто из них даже не взглянул в сторону десятилетнего мальчишки, что-то шептавшего разбитыми губами и тянувшего руки в надежде на милосердие. Впрочем, и варголезцам было глубоко наплевать на муки ребенка, которого война сделала бесприютным сиротой.

И только ОН, проезжая мимо, придержал коня, спешился в самую грязь, приложив к носу платок, прошел между разлагавшихся тел порубленных пьяными наемниками беженцев и протянул ему руку помощи. Его прикосновение наполнило тело мальчишки небывалой силой — словно и не было дней и месяцев голода и лишений. Он легко поднялся из грязи, выпученными глазами наблюдая за тем, как затягиваются раны, как бледнеют и исчезают без следа ссадины и синяки.

— Как тебя зовут? — спросил ОН.

— Халиус, господин.

— А это что у тебя? — Сквозь прореху в рубахе ОН увидел амулет на шее мальчика — небольшой цилиндр, увенчанный крохотным фиолетовым камушком.

— Не знаю, господин. Отец… — он едва не расплакался, вспомнив отца, заживо сгоревшего в запертом какими-то негодяями доме. — Это единственное, что осталось у меня в память об отце. Он нашел его в поле, когда пахал землю. Говорил, что оно принесет нам удачу.

Тут он не сдержался и разревелся.

— Не плач, малыш, — ОН погладил парнишку по голове. — Живи и помни обо мне.

После чего он вернулся к скакуну и запрыгнул в седло.

— Господин, господин! — Халиус попытался догнать его, но спасший его человек уже умчался во главу отряда.

— Кто это? — спросил Халиус у проезжавших мимо варголезцев.

— Это, пацан, Великий Шторн. Запомни его, крысеныш, настанет день, и этот человек будет править всем миром.

— Я запомню, — пообещал Халиус и, сунув руку за пазуху, крепко сжал в ладони амулет.

И вдруг он понял, что это и не амулет вовсе, а ключ, открывающий вход в одно из пимперианских подземелий. Более того — мальчик ЗНАЛ, что это за подземелье и где оно находится.

В тот миг он испугался. И лишь спустя некоторое время понял, что Великий Шторн наделил его Даром Познания. Одного прикосновения к тому или иному предмету было достаточно, чтобы понять его суть и природу. Пусть не глубинную, но все же.

Халиус, как и любой другой житель Варголеза, слышал о Шторне Ганеги — цанхи и Великом Мастере. Это именно он победил Вечное Зло, веками таившееся среди Гонготских болот, сняв страшное проклятие, довлевшее над Кудомским лесом. В городах и деревнях, через которые он проходил, его встречали с почестями, достойными великого героя. В народе он пользовался почетом и уважением. Но этого ему показалось мало: он захотел власти — неограниченной и безраздельной. Чтобы продемонстрировать свое могущество, он уничтожил крупный прибрежный город Катлар и всех его жителей. А потом объявил войну всему королевству…

Так говорили люди.

И Халиус верил в это до тех пор, пока сам не повстречался со Шторном. Нет, этот человек не мог быть злым. И все, что о нем говорят — враки! Шторн был единственным, кто протянул ему руку помощи, более того — даровал ему силу ЗНАТЬ и ПОНИМАТЬ. Впрочем… как раз в этом и заключалась причина легкой обиды на Шторна Ганеги. Разве не мог он наделить Халиуса чем-то более полезным? Например, превращать железо в золото. Халиус стал бы самым богатым человеком в мире и больше никогда бы не познал голода. Или научил бы его метать молнии — и тогда мальчик смог бы найти и наказать тех, кто убил его отца. А потом он вступил бы в армию Шторна и помог ему в борьбе с его врагами…

А какой прок от знаний?

Лишь повзрослев, Халиус понял, что получил от Шторна самый важный дар из всех возможных. Знание — это и сила, и богатство, и власть.

И у него не раз была возможность в этом убедиться.

Уже после войны Мастеров он отправился к подземелью и открыл каменную дверь ключом, доставшимся ему в наследство от отца. С тех пор, как его покинули пимперианцы (на самом деле их звали несколько иначе — и Халиус теперь это знал), сюда не ступала нога человека. В подземелье он нашел множество золотых табличек. Прикасаясь к каждой из них, юноша понимал запечатленные на них сведения. И с каждой последующей табличкой он все больше убеждался в том, что эти люди обладали поистине великими знаниями и неограниченными возможностями.

Дар, полученный от Шторна, помог бы исполнить самые сокровенные и несбыточные желания десятилетнего мальчика. Но повзрослевшему Халиусу все эти детские мечтания казались несущественными и мелкими. В его голове родился по-настоящему грандиозный план, на осуществление которого у него ушло почти десять лет.