Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

А следом за этим со всех сторон, вереща и стеная, на площадь ринулись духи. Они вылетали из переулков, сыпались на головы зевак сверху, неожиданно возникали в самой гуще, корча рожи и царапая рядом стоявших когтями.

Толпа ответила им дружным визгом, и люди бросились в рассыпную, расталкивая друг друга локтями, шарахаясь от атаковавших со всех сторон духов, давя недавних единомышленников, имевших неосторожность упасть на пути охваченной ужасом людской массы. Впрочем, нечисть им особо не препятствовала, давала возможность покинуть площадь, а потом некоторые духи преследовали беглецов по пятам, подгоняя отставших пронзительным писком и толчками в спину. Последними перекресток покинули бедолаги, по которым прошлась обезумевшая толпа.

Площадь и прилегавшие к ней улицы и переулки опустели.

Спустя некоторое время на перекресток вышли шестеро молодых людей и, свернув на Луговую улицу, направились к склепу. У входа во внутренний двор они распахнули плащи, достали из-за поясов топоры и окружили охранявших ворота Деревянный Стражей. Один из них подошел к двери, ведущей в склеп, и подпер ее клином. Теперь никто не сможет выйти наружу и помешать.

Столбы, увенчанные четырехликими идолами, содрогнулись под ударами топоров. Древесина, из которой они были изготовлены, оказалась трухлявой, изъеденной червями и податливой. Прошло немного времени, и Деревянные Стражи рухнули на землю и были тут же отволочены в сторону, освобождая путь для хлынувших во двор духов.

Человек, подперший дверь клином, выбил его и, распахнув створки, отошел в сторону, пропуская внутрь орду вопящих от восторга духов. После чего двери были снова закрыты и подперты клином.

Мгновение спустя наружу донесся приглушенный, но отчетливый и полный ужаса и боли крик смотрителя…

Планировка склепа была довольно сложной и запутанной для человека, не знакомого с варголезскими традициями. Спустившись по ступеням северной лестницы, мы оказались в катакомбах, освещенных масляными лампами, дававшими не только свет, но и благоуханный запах, убивавший трупный смрад. Захоронения начинались в длинном коридоре, уводившем вглубь катакомб. Судя по датам, они появились вскоре после основания города и неспешно «молодели» по мере удаления от входа. Они представляли собой вырубленные в боковых стенах ячейки, в которые помещались тела усопших и закрывались обмазанными глиной деревянными заслонками, с нанесенными на них именем покойника и датой его смерти. Потрескавшиеся от времени «таблички» педантично реставрировались согласно записям в учетных книгах, так что ошибиться было трудно.

Миновав коридор, мы оказались в круглом зале, от которого, словно спицы колеса, в разные стороны тянулись так называемые галереи. Наша, под номером три, уходила на северо-запад и терялась вдалеке.

Сколько же здесь захоронений?! Сколько труда пришлось приложить, чтобы построить эти катакомбы?!

На самом деле все было гораздо сложнее.

Мы шли по галерее. Растиф целеустремленно смотрел вперед, я временами скользил взглядом по мемориальным табличкам, замечая, как неравномерно умирали жители Сандоры в минувшие века. Между иными захоронениями проходило несколько дней. А случалось и так, что в один день на суд Великого Стража отправлялись сразу десятки человек.

Если принять галерею за главную улицу, то частые боковые ответвления можно было назвать переулками. Они расходились в разные стороны и соединялись с соседними галереями. Так что северная часть склепа в плане представлялась мне похожей на гигантскую паутину, отличавшуюся от городских улиц строгостью линий и углов.

Временами нам попадались реставрировавшие таблички или делавшие обход служащие склепа. Посетителей в этой части катакомб не было вовсе.

Если бы не Растиф, я бы не обратил внимания на указатель, отмечавший поворот к винтовой лестнице, ведущей на нижние ярусы. Сколько их было всего, я понятия не имел, так как мы остановились на третьем, а лестница уходила еще глубже.

Теперь, кажется, направо…

Коридор, в котором мы оказались, был короче предыдущих. Я насчитал всего десять тупиковых «переулков».

Наш шестой слева…

В этом отсеке располагалось двадцать захоронений. Имя Неллиса мы обнаружили в самом центре.

— Действуй, — тихо сказал мне Растиф, а сам остался стоять «на шухере».

Я хотел было спросить: «А тебе что — религия не позволяет?» Но в данном случае так оно и было: ни один добропорядочный варголезец не станет нарушать покой усопшего.

А мне, значит, можно?

Ладно…

Осмотрев заслонку, я достал нож и воткнул лезвие в едва заметную щель. От легкого нажима на пол посыпалась штукатурка, покрывавшая деревянный щит. От имени и даты смерти Неллиса не осталось и следа. Я надавил еще сильнее, и щит едва не рухнул мне на ноги — едва успел подхватить его у самого пола и тихо приставил к стене. Выпрямившись, я поморщился от ударившего в нос затхлого трупного духа и открывшейся картины.