Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая

Было холодно и сухо. Ветер дул порывами, взметая колючую снежную пыль. Дышать становилось всё труднее.

Рэм шёл в хвосте группы вслед за Даримой, которая приглядывала за женщиной из Самары. Ещё накануне в посёлке та почувствовала себя плохо. Потеры — носильщики с поклажей — и большая часть паломников ушли вперёд. В мутной дали чёрными точками выделялись человеческие фигуры. Вскоре они исчезли и появились, только когда Рэм достиг вершины перевала. Рядом, поражая торжественной красотой и величавой мощью, стоял заснеженный Кайлас.

Руководитель группы Дмитрий предупредил, чтобы никто не запаниковал: «Если отстанете — не беда, всех будем ждать за перевалом». Дмитрий организовывал туры и сопровождал паломников на Тибет не первый год, и Рэму повезло с ним познакомиться. В одиночку такие путешествия не совершают. Справки, паспорта, визы, или, как их называют, пермиты, снаряжение, начиная с трекинговых палок и кончая таблетками от желудочного расстройства, тысячи мелочей, без которых не обойтись, если собираешься отправиться в Тибет, — всё это необходимо и важно, и нужен человек, который об этом позаботится.

Теперь Рэм был крепко привязан к группе, только с ней имел право передвигаться между населёнными пунктами и кордонами. Но это ничего. Когда наступит время, он придумает, как избавиться от опеки и незаметно уйти. А пока надо ждать и терпеть. Терпеть много. Бесконечное число храмов и монастырей, священных озёр и пещер, гор и реликвий с древними мантрами — везде паломнику нужно побывать, приложиться к святыне, совершить кору — ритуальный обход, послушать сутры, помедитировать, переключиться на внутреннее созерцание, чтобы достичь умиротворения и слияния с окружающим миром, с его древней историей и культурой.

Рэм не стремился ни к умиротворению, ни к слиянию. Умиротвориться — значит успокоиться, забыть, вычеркнуть из памяти то, что мешает достижению внутренней гармонии. Нет, не затем он летел на край света, чтобы всё забыть. Не затем продал дом и потратил всё, что выручил, так что на обратную дорогу не осталось ни копейки. Обратно он не вернётся. Не вернётся в ту пропасть, из которой еле выбрался. Если ничего не получится, лучше замёрзнет на вершине горы. Другого исхода нет.

Что он знал о Кайласе? Только то, что рассказывал профессор и то немногое, что успел нахватать из разных источников за несколько месяцев. Европейцы называли гору Кайлас, китайцы — Гандисышань, религия бон — Юндрунг Гуцег, тибетцы — Канг Ринпоче, что означало «Драгоценная снежная гора». Буддисты почитали её как обитель Будды, сложив о ней множество мифов. Быть может, один из них, что привёл Рэма к Кайласу, в итоге обернётся красивой сказкой, за которой ничего нет. Пустота. Всю дорогу от Москвы до Катманду, потом до Лхасы и на микроавтобусах за тысячу километров до Дарчена Рэм старался не думать о том, зачем едет. Это было не сложно: аэропорты, стойки регистрации, досмотры багажа, первые приступы горной болезни, привыкание к климату, знакомства с людьми — занимали всё время.

Дмитрий — бывалый путешественник и альпинист, высокий, атлетичный, с твёрдым рукопожатием. Дарима — гид, переводчица из местных, круглолицая, со смородинными глазами. Наталья, дама за тридцать, из Хабаровска, взявшая шефство над Рэмом, может потому, что он держался особняком и редко улыбался, а может потому, что пару раз помог с вещами и она придумала себе, что это имеет значение. Наталью мутило, донимали головные боли; три дня промучившись в Лхасе, она так и не смогла привыкнуть к высокогорью и в конце концов улетела домой.

Дмитрий несколько раз пытался поговорить с Рэмом о буддизме, о высших аспектах медитации, при которой человек становится проводником космической энергии и у него как будто бы открывается темечко на голове. Услышав о космосе, Рэм заинтересовался, но, когда понял, что для достижения совершенства и полного растворения в учении уйдут годы, дал понять, чтобы его оставили в покое. Дмитрий не настаивал — пусть человека сам в себе разберётся, а Тибет поможет.

Дорога до Кайласа показалась монотонной и бесконечной: долины, перевалы, долины, перевалы… Иногда асфальт, но больше грунтовка. На склонах холмов паслись яки. На остановках одно и то же: местные просили деньги или вещи взамен изношенных, туристы-паломники спешили посетить достопримечательности и поделиться впечатлениями. Перед сном, у костра, возле палаток, руководитель или гид обязательно рассказывали что-нибудь жуткое, например о том, что поблизости захоронена коленка или ключица Демона, и всё в том же духе.