Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая

«А он умеет подцепить», — подумал Рэм и, выставив вперёд правую ногу, устремился в атаку. Он вспомнил время, когда, выходя на ринг, чувствовал азарт и упрямое желание победить во что бы то ни стало, и этот азарт выручал его в самых отчаянных положениях. Правда, то был бокс, но кто сказал, что спортивный дух ни в счёт? Даже если он проиграет, то проиграет достойно. Через десять минут, весь взмокший, Рэм захотел скинуть сковывающую движения экипировку. Раздражало то, что Циклоп оставался на одном месте. Гриз не наносил удары, а только парировал их с непринуждённой лёгкостью и виртуозностью, будто играл с ребёнком, а не бился со взрослым мужчиной.

— Послушай, Циклоп, если будешь продолжать в том же духе, я обижусь. Давай по-настоящему!

— Прости, хозяин. Если тебе угодно…

Рэм даже не заметил, как очутился на земле.

— Ещё! Давай ещё!

Рэм дважды поднимался и дважды падал. Палка в руке Циклопа, словно смычок скрипача-виртуоза, порхала в воздухе и выделывала немыслимые пассажи. Это было похоже на колдовство. На третий раз Рэм бросил оружие, сорвал с головы шлем и, вытирая пот со лба, сдался:

— Всё, хватит, баста… Обещай, что ты научишь меня! Слышишь?

Циклоп приложил палку к носу и застыл, как часовой на посту, потом высунул розовый язык и вперился в Рэма янтарным глазом.

— Освоить грул за несколько часов невозможно. На Белом Камне его начинают постигать с малолетства, и на это уходит жизнь… Но тебе, хозяин, я помогу. Я покажу основные приёмы и упражнения, а дальнейшее будет зависеть от твоих способностей.

— Я буду стараться, Циклоп, вот увидишь.

2

Тоска по родине… Поначалу это было сравнимо с нытьём зуба — вполне терпимая боль, которая, однако, если зуб не лечить, заканчивается плохо. Со временем выносить ностальгию становилось всё труднее, особенно в неестественной для человека среде — это не одно и то же, что эмигранту на чужбине, но всё-таки на родной планете. Рэм сопротивлялся как мог, выручала Геля — её образ, воспоминания. Становилось как будто легче. На время. Но и для этого нужны были тишина и одиночество, а ностальгия являлась, когда вздумается, без расписания. Занятия с Циклопом неожиданно помогли — память мышц, тела, когда часами тренировался с грушей в спортзале, оттачивая удары, словно переключили сознание, вернули равновесие и твёрдость.

Пока Обулк рыл подземный ход поблизости с лагерем, Рэма тренировал Циклоп. Когда земляные работы переместились дальше, Рэм занимался самостоятельно, не пропуская ни дня, чтобы выполнить набор упражнений, который ему задал строгий внимательный тренер. «Не теряй ни одной свободной минуты, — повторял Циклоп наставительно. — Грул любит тех, кто не гоняет лодыря, и только тогда открывает свои секреты.»

Рэм ещё раз убедился в педагогических способностях Циклопа — его неколебимое спокойствие и ненавязчивая рассудительность вызывали уважение и доверие. Гриз напоминал большое крепкое дерево, которое защитит и от продувного ветра, и от проливного дождя, и от палящего солнца.

Прошло три недели. Башни и стены на горизонте вблизи оказались мощной крепостью. Рассмотрев её с окрестных высот, Рэм понял, что ему крупно повезло. Три ряда стен, напичканных разнообразной аппаратурой и оружием, бункеры, казармы, ангары с боевыми истребителями окружали здание в треугольнике гигантских башен. Высокие, тонкие, круглые и острые, как заточенные карандаши, башни упирались в небо и сверкали на солнце. Сверкали, собственно, не сами башни, а небольшие уплотнения под куполами, отчего казалось, что это маяки посылают сигналы кораблям в открытое море. Но не сами башни так поразили Рэма, а здание посередине. Он даже зажмурился и встряхнул головой, чтобы исключить галлюцинацию. Здание с мраморными колоннами, мансардной крышей и множеством позолоченных скульптурных украшений было выполнено в стиле барокко. Словно перенесенное сквозь порталы из далёкой Земли, оно выглядело как цветок, посаженный в бесплодную почву в надежде, что он приживётся. Уже во второй раз Рэм находил в Бериане свидетельства материальной культуры человечества. То, что связь землян с космосом имело давнюю историю, он знал по Тибету. И всё равно это было удивительно. Могло ли это помочь в поисках Гели? Несомненно. Он это чувствовал всеми своими порами. От волнения Рэм долго не мог прийти в себя.

У Болтуна прошла наконец аллергия, он полез под землю вместе с Обулком и в одном из подкопов услышал голоса и звон кандалов.

— Ты уверен в этом? — засомневался Рэм.

— Своим недоверием, хозяин, вы обижаете бесконечно преданного вам слугу. Я могу слово в слово повторить, что они говорили.

— И что же они говорили?

— Ох, лучше это не слышать.

— Болтун!!!

— Они ругали Головуна за то, что привёл их в западню, и на чём свет крыли диктатора Хона — и какими словами!!!

Это были пленные пираты!

Когда Обулк закончил земляные работы, Рэм уже имел общий план операции. Пора было возвращаться.

* * *