Сердце ангела

— Домовой, — немедленно откликнулся Биллингз, — всех убил домовой. Конечно, вы думаете, что я псих. Не отрицайте, это у вас на лице написано. А мне плевать! Единственное, чего я хочу, — все рассказать, а там будь что будет.

— Я внимательно слушаю, — подбодрил больного доктор.

— Все началось, когда Денни исполнилось два года. Он принялся кричать, когда его укладывали спать. Мы жили в доме с двумя спальнями. Ширл, тогда еще совсем малышка, спала в нашей комнате, а Денни — в детской. Сначала я думал, что он плачет, потому что у него отняли соску. Жена хотела, чтобы он со временем бросил сам. Но так можно испортить детей с самого раннего детства. Вы разрешаете им все, балуете, а затем они садятся вам на шею.

Денни не успокаивался. Я начал укладывать его сам. Если он кричал, я его немного шлепал. Рита говорила, что он все повторяет: «Свет». Не знаю, как можно что-то разобрать в лепете малыша. Только мать, наверное, способна его понять.

Рита хотела не выключать ночник, но я не разрешил. Если ребенок не перестанет бояться темноты с самого начала, это на всю жизнь.

Денни умер летом через полгода после рождения Ширл. Той ночью я положил его в кроватку, и он сразу заревел. Тут уж я сам разобрал, что он лепечет. Он показывал на стенной шкаф и говорил: «Домовой, папа».

Я выключил свет и отправился спать. Спросил у жены, зачем она выучила его этому слову. Я даже хотел немного ее за это поколотить. Когда Рита ответила, что никогда не учила такому Денни, я еще больше разозлился и обозвал ее проклятой лгуньей.

Понимаете, лето 67-го было для меня неудачным. Единственная работа, которую удалось найти — на складе «Пепси-Колы» грузчиком. Днем я надрывался на работе, а по ночам Ширл закатывала концерты. Рита брала ее на руки, но девчонка не унималась. Порой мне хотелось выбросить их обеих из окна. Господи, дети способны свести с ума и здорового человека. Иногда даже возникает желание убить их.

В ту ночь, как обычно, Ширл разбудила меня в три часа утра. Еще в полусне я отправился в ванную. Рита попросила заглянуть к Денни, но я велел ей сделать это самой, а сам улегся спать. Я уже почти заснул, когда услышал ее вопль.

Я бросился в детскую. Мертвый Денни лежал на спине, белый, как снег. Только… кровь… на ногах, голове, ягодицах. Глаза широко раскрыты. Они остекленело блестели как на фотографиях несчастных вьетнамских детей, как глаза у лосей, чьи головы охотники вешают над камином. Мертвый Денни лежал на спине в пеленках и прорезиненном подгузнике — последние пару недель он опять начал мочиться. Какой кошмар, я так его любил!

Лестер Биллингз медленно покачал головой, потом опять улыбнулся какой-то «резиновой» испуганной улыбкой.

Рита вопила так, будто ее режут. Она хотела взять Денни на руки, но я не позволил. Копы не любят, когда трогают трупы. Я знаю…

— Тогда вы уже знали, что это домовой? — спокойным голосом поинтересовался доктор Харпер.

— Тогда еще нет, но в ту ночь я кое-что видел. Правда, я не обратил внимание, но все же то, что я увидел, запало мне в голову.

— Что это было?

— Дверь стенного шкафа оказалась чуть-чуть приоткрытой, хотя я отлично помню, что закрывал ее. Там хранились полиэтиленовые мешки. Если ребенок добрался до них, он мог бы надеть мешок на голову и задохнуться. Понимаете?

— Да. Что случилось потом?

— Мы похоронили его. — Биллингз пожал плечами и мрачно уставился на руки, которые засыпали землей три маленьких гробика.

— Какое-нибудь расследование было?

— Конечно. — Глаза Лестера Биллингза сардонически заблестели.

— Какой-то кретин со стетоскопом и полным детских пилюль черным саквояжем заявил, что это «синдром внезапной детской смерти» Вы когда-нибудь слышали подобную ахинею? Мальчику было больше двух лет.

— В первый год жизни ребенка внезапная детская смерть самая распространенная, — осторожно возразил доктор. — Нередко этот диагноз ставят детям до пяти, особенно когда не могут найти лучшего объяснения…

— Чушь собачья! — яростно выкрикнул Биллингз.

Харпер зажег трубку.

— Через месяц после похорон мы перенесли Ширл в комнату Денни. Рита сражалась до последнего, но решающее слово осталось за мной. Конечно, мне не хотелось расставаться с дочкой. Господи, мне все же было спокойней за не, когда она спала с нами. Но с детьми нельзя носиться и защищать от всего белого света. Так можно испортить ребенка. В детстве мать часто брала меня на пляж и там надрывалась до хрипоты: «Не заходи так далеко! Не ходи туда! Осторожнее, там сильное течение! Ты ведь ел всего час назад! Смотри, сюда заплывают акулы!» Знаете: чем все это закончилось? Сейчас я не могу даже приблизиться к воде. Честное слово. У меня начинаются судороги, когда я вижу воду. Однажды, когда Денни был еще жив, Рита упросила меня свозить их в Сзйвин Рок. После той поездки я долго страдал, как бешеная собака. Так что я знаю, о чем говорю! Главное — не переусердствовать в защите детей от внешнего мира. Себя, кстати, тоже нельзя баловать.

Жизнь продолжалась. Ширл заняла кроватку Денни. Конечно, мы вышвырнули на свалку старый матрац. Я не хотел, чтобы девочка чем-нибудь заразилась.