Сердце ангела

— Конечно, бедные. У них строится первый хоспис! И так много калек, нищих, бездомных! Бортник успел шепнуть мне, что делается в здешних больницах, роддомах… — Вита помрачнела и строго погрозила пальцем Бранту. — Они бедные. И никакой зловредный дядюшка Хью не остановит меня от пожертвований. Хотя бы на детский дом или больницу.

— Черт! Да они лодыри и попрошайки. Предпочитают стоять с протянутой рукой, вместо того, чтобы налаживать свою жизнь. Работать! Разве это так трудно — просто хорошо работать?!

— «Они», «они»! Они — разные. А мне жаль ту женщину, с ввалившимися глазами. Помнишь, как тень на больничной подушке. И даже улыбалась провалившимися, иссохшими губами, а совсем недавно, кажется, была красивой… Ой, как же это жутко знать, что твой мозг сжирает опухоль… Зажмурившись, Вита сжала виски тонкими руками, обтянутыми длинными, выше локтя, черными перчатками.

— Довольно нагнетать мрак! и так за окном мерзость. Правда, кухня у русских оказалась не так уж плоха, как обещали. Может, и насчет мафии слегка преувеличивают? — хмыкнул в бородку Брант.

— Как и мои достоинства. Я постараюсь выглядеть поскромнее, чтобы не спровоцировать новые дифирамбы.

— Зря волнуешься, их уже давно сочинили. А это платье, по-моему, достаточно эффектно. Лишь бы обошлось без прогулок по лесу и сквозняков. Здесь везде разгуливает ветер.

На черном длинном платье без рукавов отсутствовали какие-либо украшения, кроме крупной белой розы, пристегнутой на перекрещении широких полос, образующих лиф. Два треугольника кожи — у шеи и над пупком выглядели вполне невинно и в то же время роскошно. Казалось, что кроме собственного под платьем Виты ничего нет

… Таявший в Москве снег здесь, за городом, покрывал все аккуратным, искрящимся в свете фонарей покровом. Аллея между высоких елок, ведущих прямо к ярко освещенному подъезду дворца застелена ковровой дорожкой, на которую из лимузина ступили туфельки Виты.

Их ждали — две шеренги выстроившихся вдоль дорожки людей закричали приветствия, бросая в гостью пригоршни конфетти, витые ленты серпантина, живые цветы. Грянул оркестр. Из дворца двинулись навстречу дорогим гостям ответственные лица во фраках, с атласными перевязями через плечо. Появились откуда ни возьмись официанты с подносами, и первые брызги шампанского сверкнули в серебристом от легкой метели воздухе.

Рядом с Витой появился господин, взяв на себя перевод речей и поздравлений. С этого момента Вита полностью перешла на «автопилот». Она радостно улыбалась, изящно отвечала на любезности, вовремя поворачивалась к камерам, делала и говорила именно то, что ожидали от неё организаторы. Без преувеличенного заигрывания с толпой, суеты и растерянности, Вита стала идеальной королевой бала, словно несколько раз репетировала весь ритуал.

Ее поздравляли нарядные дети, подносили дары серьезные юнкера в каких-то театральных мундирах, приветствовали отпрыски дворянских родов, представители театральной общественности. Опустив на колени спокойные руки, увенчанная сверкающей короной, Виталия восседала в похожем на трон кресле все с той же милой улыбкой, готовая поддержать предложенную игру — открыть танцы, поднести дар воспитанникам интерната, попасть в кадр с московскими знаменитостями.

«Кукла. Красивая кукла, — думают все эти разглядывающие её люди, мужчины и женщины», — догадался Игорь. — «Ведь она желанна и недоступна, а следовательно, чтобы не мучаться от этого противоречия, обычный человек должен лишить её души».

Лесникову хотелось поймать взгляд Виты, но её темные глаза скользили мимо, не замечая преобразившегося гида. Лишь его голос неизменно возникал рядом, когда требовалось перевести что-либо, но это был голос не стоящего внимания автомата. «Что она чувствует — в центре завистливого любопытства и безнадежного вожделения? Одна среди незнакомых, ненужных ей людей? Залетная пташка из страны вечных грез, неувядаемого благополучия, бесконечной весны. Подарки, подарки, подарки… Избалованное дитя преуспевающего бизнесмена, любимая маменькина дочка — избранница фортуны, победительница, выросшая в фамильном особняке под картинами Веласкеса и Тицианта, как образно выражаются журналисты, подчеркивающие породу мисс Джордан, её несомненные прирожденные достоинства. Это и видно — королевские повадки в крови у девушки. Покоряющая простота и высшая элегантность». — Размышлял наблюдательный Лесников, отметив про себя, что никогда не сумел бы сыграть женщину. Во всяком случае, такую. Вот она сказала милый комплимент нарядной малышке с навитыми длинными локонами, вот с улыбкой приняла комплимент представительного господина и его сиятельной свиты, состоящей из представителей творческой интеллигенции. А потом одарила вниманием известного политика и приняла приглашение на тур вальса.