Сердце ангела

– Приехали? – сказал дед, неуверенно переступив с ноги на ногу.

– Ага! – мягко ответила Оленька, широко улыбнувшись.

Дед неловко отступил в сторону.

– Ну, проходите!

В этот момент из конуры, стоявшей сбоку от дома, шурша цепью, вылез большой беспородный пес. Он без интереса посмотрел на посетителей, потянулся, зевнул. Чувствовалось, что этого мохнатого увальня хозяева берегли не менее чем самое ценное имущество в доме.

– Этого не бойтесь. Он и мухи не обидит! – по привычке предупредил дед.

Мужчины прошли вперед, Вики буквально спряталась за Глебом от безобидного старика.

Около крыльца было тесно. Тут стояла бочка наполненная водой. Со всех сторон клумбы с цветами наполняли сад сумеречными темными красками. Так у самого дальнего края палисадника росли канны, чуть ближе можно было различить очертания роз. За будкой на полукруглой полянке стояла лавочка. Навес увитый виноградом закрывал ее днем от палящего солнца, а ночью защищал от тумана и сырости.

Гостям пришлось расступиться. Дверь на крыльце была хоть и открыта, да только внутри ни зги не видно.

– Я на первом этаже обитаю. Там же и кухня! – рассказывал дед, хватаясь морщинистыми руками за проем двери.

Подтянув себя на ступеньку, он обернулся, посмотрел на гостей, как будто проверяя, не отстал ли кто.

– Вы там осторожнее, там зимние астры растут. Я-то уж стар, а вот дочка моя рук не покладая этот сад взращивает.

Мужчина начал подниматься на второй этаж по крутой лестнице. Остановился он на самом верху, неловко отступил в сторону, пропустил гостей. Оля замешкалась, ей неловко было с костылями.

– Глеб, помоги мне!

Глеб поставил на пол сумки, спустился вниз, подхватил Олю, быстро занес ее наверх. Саша прибил соперника одним взглядом. Стоило Оленьке оказаться рядом, и он встал между братом и сестрой. С добрососедством у этих двух были большие проблемы.

– Вот тут будете ночевать! – сказал дребезжащим голосом старик.

Во всей комнате, освещенной тусклой лампой, был только один диван да тумба с телевизором.

– На одном диване? – удивился Глеб.

– За занавеской спальня.

Дед открыл низкую створку слева от себя, включил свет в странной узкой комнате.

– Тут еще есть второе высокое крыльцо. На нем диван. Вещи в кладовой можете оставить. В общем, обживайтесь, потом приходите вниз, я чай свежий заварю.

Дед развернулся и, идя только правой ногой вперед, а левую подтягивая, начал спускаться вниз.

– Так, осмотримся! – резюмировал Глеб, открывая дверь в смежное помещение.

На крыльце стоял короткий диван. Ширина комнаты позволила разложить его, однако между лестницей ведущей вниз и краем ложа было совсем небольшое расстояние. Несмотря на стесненность, тут было довольно уютно. Застекленные рамы прикрыты кружевными занавесками, вдоль окон, на ступенях лестницы стояли цветы. Диванчик был застлан тканым покрывалом, а разноцветные подушечки делали комнатку девичьей.

– Девушки, предлагаю вам ночевать на крыльце. Там вам точно понравится!

– Я на диване останусь. Мне нужна опора, не могу спать лежа, перевязь душит.

– Хорошо. Мне остается спальня! Сейчас принесу оставшиеся в машине вещи!

Саша сразу пошел вниз. Вход в кухню был сделан под рост старика. Мужчина наклонился, зашел, осмотрелся. Газовая плита, колонка и ящики стояли вдоль окон, выходящих во двор. С другой стороны помещение было разделено перегородкой на комнату и кухню.

– Проходи! Садись! – сказал дед, выходя из своего закутка.

В углу вдруг зашевелился странный серый шар. Он повернулся к гостю мордой, угукнул, переступил на жёрдочке и опять вжал голову. "Сова! Ручная! Действительно, необычно тут!" – подумал Саша. Он сел осторожно на лавку, поморщился. Вдох снова отдавал легкой болью в ребрах, голова кружилась. Отвратительное состояние!

Старик громко гаркнул, откашлялся, чиркнул спичкой по коробку, разжег горелку под чайником. Подойдя к столу, он сел напротив гостя.

– Иван Дмитриевич меня зовут!

– Александр!

Старик положил руки на стол, оперся на них, а потом спросил вдруг:

– Скажи мне, Александр, ты не из этих?

– Из каких "этих"?

– Из тех, у которых ругань, сила, крутость и уважение равны друг другу. У нас сейчас видишь ли быдлячество в почете. Ну а я вот как увидел твое состояние, сразу подумал, не из таких ли ты? Что скажешь?

– Нет, я не из таких! – спокойно ответил Саша.

Старик опустил плечи, посмотрел растерянно в сторону.

– Это хорошо…

Саша молчал. Видел, Ивану Дмитриевичу есть что сказать. Старик провел по брови рукой, потом продолжил, смотря в пустоту:

– Мы ведь простые деревенские были. Всю жизнь с женой отработали в колхозе. Детей растили по чести, учили. Девочки наши в университет поступили, а Дарья так вообще ученую степень получила. Так вот, ни одна из них высоко не поднялась, а Дашу вообще сгнобили за то, что она лишнее говорила. Говорила она, что участок на заводе рушится, и все это может плохо закончиться.

Дед с раздражением махнул рукой, а потом нахмурился.