Сердце ангела

– Кто сказал, что будет просто?

– Угу! Угу!

Поднялся наверх он минут через десять, посмотрел на диван. Там в изголовье уже лежали высокие подушки, поверх покрывала – одеяло. Окно было открыто. Упав плечом на косяк проема, демон обернулся, посмотрел на дверь крыльца. Только любящий человек даже в негодовании может заботиться о том, кто ему дорог. Улыбка осветила его лицо. У него было до неприличия прекрасное настроение!

Осторожно сев на диван, Саша прислушался к трескотне кузнечиков и тихому разговору. Как давно он не был среди таких обычных звуков? Сможет ли Оленька когда-нибудь привыкнуть к душераздирающим крикам, доносящимся из Ямы? Он и сейчас был там, огненное зарево было перед ним во всей красе. Боли еще не было, но стоит ему перейти в мир иной, и каждое мгновение его бытия опять наполнит огонь и жар. «Каждый раз человек, принимая мучение на Земле, спрашивает: за что мне это наказание? Вряд ли на этот вопрос можно найти простой ответ. Важность времени, протяженность его он замечает только в ожидании окончания страданий. А вот в покое времени нет, не слышит порою человек стрекота кузнечиков, не ощущает запаха молодых летних яблок, не радуется тому, что рядом с ним живые в чем-то счастливые люди. Он проживает время вскользь, бежит вперед – вперед к страданию, смерти, Яме! Потом душа его летает по просторам вселенной, обезличенная и равнодушная ко всему! Она уже не может услышать кузнечиков, почувствовать запах упавших яблок, нет ветерка. Покой – вот, где рай! И рай тут, где есть все это!!!» – размышлял демон, засыпая под разговор влюбленных.

– Как же жить дальше? – спросила Виктория, сидя на высокой лавочке под виноградом. – Я раньше думала, что там кто-то присматривает за нами. Но теперь…

Девушка подняла голову. Сегодня на небе не было луны. Звезды во тьме мерцали, некоторые переливались разными цветами, спутники пересекали Млечный путь.

– Тяжело осознавать себя незаметной пылинкой.

Глеб улыбнулся.

– Послушай, ведь по сути ничего не изменилось. Мы просто узнали, как все устроено после смерти. Сейчас мы находимся в этом измерении на Земле, сами несем ответственность за этот мир и за свое бытие в нем. Уйдем в другое измерение – там будет свое. Иди-ка лучше ко мне, холодно ведь.

Он подхватил Вики на руки. На сей раз его маленькая женщина не возмущалась. Она положила руку на его грудь, прижалась к тыльной стороне ладони головой. На улице было прохладно, а он был очень теплым. Контраст заставил ее уткнуться носиком в рубашку.

Глеб опустил взгляд, захватил обе руки девушки в ладонь, начал осторожно целовать ладони, запястья. Уделив внимание каждому пальчику, он помял маленькую ладошку, поднял взгляд и тихо засмеялся в голос. Вид девушки был чрезвычайно деловым: голова приподнята, губы сжаты, взгляд королевы опущен на подданного. Его смех несколько смутил Викторию, она часто заморгала, затрепетала ресницами, бледные щеки прикрыл румянец.

Глеб обхватил девушку, сжал.

– Ты мое чудо! Вот кто ты! – с добротой в голосе произнес он.

Они просидели так до тех пор, пока воздух не стал наполняться густым туманом. Это была та самая приятная близость, о которой Вики мечтала. Не было поляризации женщина-мужчина, превосходства и силы довлеющей над ней.

– Надо ложиться спать, поздно уже! – сказал Глеб.

Он поднялся, подбросил Вики слегка вверх, пошел к крыльцу.

В доме было темно. Демон сопел на диване. За дверью, ведущей на крыльцо, было тихо. Глеб опустил ноги Виктории вниз, и при этом не спешил поставить ее на пол. Она смотрела на него, запрокинув голову вверх. В темных зрачках, выражении лица отражалось беспокойство.

До встречи с Глебом Виктория знала, что ее ждет в будущем. Она видела каждый день одинаковым, менялась лишь погода за окном, и все ее мысли были сосредоточены на творчестве и тишине. Это был отличный способ скоротать отведенное ей время. И вот сейчас впервые она это прошлое отпустила. Спроси ее, готова ли она прожить эту жизнь заново по тому же сценарию и снова встретить его, она согласилась бы, не задумываясь. Прошлое было ей безразлично. Вики вдруг увидела себя рядом с Глебом, увидела счастливую. И тут же возник другой образ: она прячется от его знакомых, родственников, друзей, скрывается за его широкими плечами, словно маленькая девочка. Ее мысли далеки от темы разговора компании, они в том, что успокаивает. Растерянность и испуг, стремление спрятать проявления болезни в одиночестве, физическое уродство – не самые подходящие спутники для дружбы и семьи. Тяжело осознавать это, еще тяжелее молчать, когда душа и ум переполняются словами. И все же надо стерпеть, нельзя заталкивать дорогого человека в свою неправильную жизнь, болезнь, ломать его судьбу. Как странно, что все так сложилось. Но у него еще есть время!

– Почему ты плачешь? – вдруг спросил Глеб.