Сердце Аспида: Жена поневоле

Тканевый, яркий, длинный, крупный, но двигался так, словно живой. Под удары мелких барабанов и звона металлических тарелок. Чётко, отработанно… не заметила ни единого сбоя, хотя как оказалось им управляли пару дюжин человек. И до того красиво и необычно было, что даже расплакалась от увиденного.

— Ты стала очень ранимая, — буркнул на ухо Дамир.

— Не знаю, что со мной. Никогда столько не ревела. И вообще мне всё кажется таким… милым, замечательным… прекрасным.

— Это ребёнок… ты меняешься… Вернее, он меняет тебя, вот и… — Аспид запнулся. Он был так близко… Глупо решила, что он меня обнимет, поцелует, но нет. Муж натужно сглотнул, смотря на мои губы и, помрачнев, безлико отстранился:

— Просто будь более сдержанной…

Немного это покоробило, но я спорить было бессмысленно, поэтому кивнула.

Праздник длился до самой ночи, без перерыва и нам даже еду прислужники на места приносили. Это было мило и удобно, хотя их еда тоже казалась непривычной, но рис очень пришёлся по душе, как и вермишель, и фасоль…

Следующим потрясением стали летающие огни.

Сотни… сотни удивительных тканевых фонариков: лёгких, воздушных. Он точно большие светлячки, зависали во мраке ночи. Их запускали все… Иногда парами, как и мы с Дамиром…

Глядела на него во все глаза, наполнившиеся слезами радости. И я ясно услышала своё/его сердце, чётко отбивающее «люблю».

Я люблю Аспида!

ЛЮБЛЮ!!!

Его! Того, кого так ненавидела… Того, кого так презирала. Того, от кого мечтала избавиться.

Это ошеломило.

Чуть было Дамиру о чувствах не брякнула, но волшбу нарушила Инь. Даже не ведаю, откуда появилась азиатка, но бесцеремонно вклинилась меж нами. Её тонкий резвый голосочек вскрывал неприятные закутки моей души, словно нож, полосующий по больному.

Дамир отвечал сдержанно, но я остро ощущала в нём злость.

— Завтра, — на нашем языке пропела Инь, мило улыбнувшись мне. — Ты ведь знать, что пропускать наш бои не стоить, — коверкая слова протянула девица. Я была потрясена. Она знала мой язык! Пусть ломано говорила, но я её понимала, и этого дорого стоило.

Я-то её языка совсем не ведала.

— Мы будет рад, — её злые глаза загадочно полыхнули. Теперь я была уверенна, что не было в неё ничего доброго и хорошего. Она… змея подколодная, хитрая, вертлявая и опасная.

Дамир кивнул:

— Примем за честь ваше приглашение, госпожа Инь.

— Разве мы не можем отказаться? — уточнила я, уже возвращаясь домой.

— Нет, — мрачно отрезал Аспид. — Это было не приглашение…

Не поняла загадочной фразы, а прояснять не стала. Уж больно неразговорчив муж был. Так погрузился в думы, что до самого дома больше ни слова не проронил.

Ночевали в доме господина Чиана.

Спать было жутко неудобно, но спасали объятия Дамира. И пусть на близости не настаивал, быть с ним уже было за счастье.

На знакомых паланках прибыли к площади, где уже всё было готово для состязания. Народ гулил, толпился в ожидании начала. Как и вчера всё было красиво и организовано. Каждый знал своё место, роль, а не как у нас: шум, гам, толкотня, грязь, вечно что-то не по плану и наперекосяк.

Мы сидели на удобных скамейках под навесом.

Простолюдины толпились по краям огромной и чистой платформы, возведённой для этого турнира.

Представление началось с ударами по большущей бронзовой тарелке. Гонг — эдакий самозвучащий ударный инструмент, обладающий мрачным, грозным, зловещим тембром.

Я вздрагивала от каждого удара, словно вибрация и меня достигала, и затаила дыхание, когда на помост очень дружно и слаженно вышла толпа одинаково одетых мужчин\парней. По лицам и фигурам так сразу и не скажешь — мужчина, аль отрок.

— Представители «школы боевых искусств», — пояснил Дамир.

Я лишь рот как ворона разевала, во все глаза таращась на необычных воинов. Их оказалось много, как и школ — и были они разные.

Сначала бесконтактный бой демонстрировали — это махание по воздуху, больше походящее на одиночный танец, а затем вояки разбились на пары…

Непривычно было следить за диковинной рукопашной борьбой. И признаться, я бы не поставила ни на кого из них, встань их даже с десяток супротив, положим, нашего воеводы.

У того ого размах, ого-го удар.

А азиаты мелкие, лёгкие, парящие, и движения скорее жалящие, чем разящие.

Но диковинно чего не отнять.

Настроение было хорошее, и аппетит отменный, тем более нам опять принесли еды и питья. Я с удовольствием утоляла голод, но замерла, когда помост опустел и на него выплыла… Инь…

Её тонкий голосок прорезал повисшую тишину и почти вонзался в мой мозг. Ни слова не поняла, но по аху толпы и реакции мужа поняла, что что-то не так.

Инь сделала несколько шагов к нам. Аспид резко встал, сверкая зеленью глаз и чеканя непонятный мне ответ, но то, как отлетали от рта звуки… ощутила животный страх. Такой пронизывающий холод, что аж до костей студил. И сердце тревожно грохотало.

— Что?.. Что она говорит? — потребовала ответствовать, дёргая мужа за руку. Мне уже было совсем страшно и взгляды толпы, обращённые на нас, веры в лучшее не прибавляли.

— Всё будет хорошо, — заверил Аспид.

Ничуть меня не успокоил — я холодным потом умылась.