Сердце Башни

— Что все? — заинтересованно спросил Гаруз. Этого парня он сам отобрал в свою команду, несмотря на то, что, в отличие от остальных выпускников Гравэ, он не выглядел молодым волчонком, способным рвать глотки и выгрызать истину. На их фоне он смотрелся этаким пентюхом. Но в «сопроводиловке», с работы над которыми Гаруз всегда начинал отбор кадров, было отмечено, что парень умеет смотреть на ситуацию под неожиданным углом и подмечать то, что ускользнуло от других. И к настоящему моменту Гаруз мог с уверенностью заявить, что преподаватель Гравэ был совершенно прав, охарактеризовав парня подобным образом. Взять хотя бы сегодняшний случай: никто ж не заметил, что при обычных условиях столь сильная вонь, которая стояла в овраге, точно должна была добивать до опушки. Так что своим выбором Гаруз был вполне доволен. А что касается хватки — ничего, заматереет.

— Ну, какие тут есть опасности, — еще более осторожно ответил стажер.

— Где? В Насии?

— Нет, в Запретной пуще и вокруг нее.

Гаруз хмыкнул.

— То есть мы вот так явимся в Агбер-порт к господину Шуршану и заявим ему — так мол и так, опасности в Запретной пуще такие-то и такие, а других нет и быть не может. Так что ли?

— Ну-у… — снова протянул стажер, — да нет, наверное.

— Тогда повторяю вопрос — чем мы тут занимаемся?

Стажер задумался. И думал довольно долго. А потом уныло произнес:

— Не знаю.

Гаруз удовлетворенно кивнул. И ошибки свои парень признавать готов. Это хорошо.

— А занимаемся мы здесь, молодой, тем, что добываем ин-фор-ма-ци-ю, — это слово Гарузу очень нравилось. Откуда оно взялось — он не знал, но услышал его впервые от онотьера. И долго тогда пытался повторить, ломая язык. Но так и не смог. Все время путался. А освоил он его уже намного позже. Когда это слово уже вовсю начал использовать господин Шуршан… Стажер окинул командира недоуменным взглядом.

— А я разве не это сказал?

— Нет, молодой, — качнул головой Гаруз. — То есть, конечно, если мы где заметим очевидную опасность — то да, мы о ней непременно расскажем. Но мы с ребятами уже тертые парни, и отлично знаем, что наиболее серьезными являются опасности как раз неочевидные. Ну, которые мы сами, вот так, с налету, вблизи, разглядеть не сможем. Уж, извини, мы — полевые. Нам больше кого пристукнуть, кого за жабры взять. Ту же ин-фор-ма-ци-ю из какого трактирщика или сельского старосты выжать — где лаской, а где и таской. Улики какие пособирать… Нет, ежели чего не особо сложное — разнюхать где какой купчик чем запретным балуется или, там, один дворянин других резать начал из-за наследства — эт мы тоже могем. Но ежели чего навроде этого, — Гаруз ткнул пальцем вбок, в ту сторону, где находилась Запретная пуща. — Это не к нам. Тут куда большие умники думать будут. А наша задача — приволочь им то, над чем они как раз и будут думать. Ин-фор-ма-ци-ю. Те же улики. Слухи. Можно и людей, которые сами что-то видели, а не от шурина двоюродного племянника соседа брата жены как-то что-то услышали. Понятно?

— Понятно, — кивнул головой стажер.

На ночь остановились у этого же ручья, только отъехали немного — на том месте, где с трофеями разбирались, уж больно все изгваздали… Лагерь разбили привычно — стенка из нескольких кольев и лапника, чтобы от ветра защита была и тепло костра попусту не рассеивалось, из лапника же быстро устроили лежаки, на которые бросили спальные мешки. Чья это придумка, Гаруз точно не знал, как бы даже не самого онотьера, но вещь оказалась дюже удобной и теплой.

Первая половина ночи прошла спокойно. А вот когда восток уже начал едва заметно светлеть, Гаруз проснулся от того, что его осторожно трясли за плечо. Он мгновенно напрягся, готовый одним движением разорвать специально сделанную хлипкой стяжку разреза спального мешка и вскочить на ноги уже вооруженным и готовым к бою, после чего открыл глаза. Тряс его стажер.

— Что? — тихо, одними губами выдохнул Гаруз. Стажер молча скосил глаза на часового, сидевшего чуть в стороне от костра. Это был Сибан. В последнюю утреннюю смену дежурил именно он. Вместе со стажером — одного молодого пока на дежурство не ставили… Заметив, что стажер перестал его трясти, Сибан поднял руку и четко просигнализировал пальцами: «Вероятная опасность», «Скоро» и «Не сейчас». Гаруз на мгновение задумался, затем так же тихо прошептал стажеру:

— Буди остальных.

А сам аккуратно расстегнул три верхних пуговки стяжки и выбрался из спального мешка. Коль непосредственной опасности нет, зачем портить хорошую вещь.

Собрались быстро. К тому моменту, когда на востоке только-только появилась серая полоса, лошади уже были оседланы, на спинах вьючных закрепили мешки, а у костра, на примятых лежанках из лапника оказались уложены «болваны», изготовленные все из того же лапника, укрытого плащами, внутрь которых, кроме того, каждый запихнул по паре снятых с ног портянок. Ежели преследователи были с собаками — это их на какое-то время обманет. Непременно подойдут обнюхать. Ну а они уж своего не упустят…