Сердце без любви

— Она только что восстановилась после родов. Вернулась в театр, получила хорошую роль. Я не очень в этом разбираюсь, но что-то из того, о чем мечтают все актрисы. А теперь… — Он разводит руками. — Роль не предусматривает беременности, как понимаешь.

— Кейт хотела сделать аборт, а ты не позволил?

— Не хотела… — вздыхает Дэвид. — Бросалась этой угрозой, но по-настоящему не хотела, я точно знаю. Но и смириться с потерей роли ей тяжело. Токсикоз сильнее, и она все время нервничает. Я надеялся, что ты благотворно на нее повлияешь, а надо было предупредить. Прости, что я этого не сделал.

— Это потому что я приехал с Алесси.

— Я передал Кейт твою просьбу. Сейчас она сожалеет и раскаивается, поверь.

— Верю. Она никогда не была злой. Капризной, избалованной — это да…

— Она и поступила, как капризный ребенок, — фыркает Дэвид. — Призналась мне, что ее взбесило.

— И что же?

— То, что ты решил скрыть все, что между нами было. Всего лишь… представляешь? Я виноват, что не понял этого сразу. Как твоя девочка? Надеюсь, ты не ругал ее?

— Дэв, хватит меня опекать. Я знаю, что Алесси не виновата. Спасибо, ей лучше. Извинения принимаются. Как Кейт?

— Опять нервничает, теперь из-за скандала. Если она выносит этого ребенка, то случится чудо. Мне пора, она ждет. Это она настаивала, чтобы я объяснился с тобой как можно скорее. Хотела сама, но я не позволил.

— И правильно. Пусть успокоится. Увидимся завтра, как и договаривались?

— Да, Джей.

Мы обнимаемся, Дэвид уходит, а я иду в кондитерскую за пирожными для Бэмби. Жаль, что ее знакомство с моими близкими вышло неудачным, но все же хорошо, что она меня услышала. Услышала и поверила, иначе не сделала бы ответный шаг. В любви она мне уже признавалась, при встрече. Ее просьба, пусть и небольшая, намного ценнее.



= 39 =

Александра

«Я люблю тебя, Александра».

Эти слова звучат в голове каждый раз, когда я хочу рассказать Джеймсу о фотосессии. Признание может перечеркнуть наше будущее, и я малодушно отступаю. Так не хочется портить каникулы в Нью-Йорке! Они все же получились приятными.

Кейт не позволила мне извиниться, сама попросила прощения и плакала, пытаясь объяснить причину своего поступка. Она словно сняла маску, и я увидела совсем другого человека. В конце концов, никто не идеален, все ошибаются. Я не хотела бы оказаться на ее месте: Кейт не выбирала между ребенком и карьерой, но оплакивала несбывшуюся мечту. А мне не на что жаловаться — Джеймс сделал выбор.

С Кейт мы не стали подругами, но и врагами — тоже. В один из дней она даже пригласила меня на шопинг. Я была уверена, что по просьбе Джеймса, но нет, он уверил меня, что инициатива исходила от нее. Он лишь вручил Кейт карту для оплаты моих покупок, чтобы не спорить с моим вечным «нет». Наивный… Я не позволила бы тратить его деньги, если бы не пересмотрела свое отношение к подаркам. Оказалось, что получать их от любимого мужчины очень приятно. Я настолько осмелела, что время от времени позволяла себя баловать.

В тот день мы с Кейт приятно и весело провели время, опустошая счета наших мужчин, а Джеймс и Дэвид устроили мальчишник, встретившись в баре со своими общими старыми знакомыми.

Джеймс показывал мне Нью-Йорк и обещал свозить в Сиэтл, чтобы познакомить с родителями. Еще праздновали день рождения Майкла, сначала вместе с детьми, а вечером, когда малыш уснул, вчетвером. Джеймс приготовил ужин, Кейт и Дэвид наконец-то улыбались друг другу, а я тихо наслаждалась уютной атмосферой.

Мы успели и БДСМ-клуб посетить, в ознакомительных целях. Джеймс сказал, что публичные сцены для меня табу. «Ты исключительно в моем личном пользовании, запомни это», — произнес он с таким серьезным видом, что у меня душа в пятки ушла. Страшно представить, как он отреагирует на фотосессию.

И все же я дала себе слово, что расскажу всю правду, как только мы вернемся в Санкт-Петербург. Не знаю, поймет меня Джеймс или разозлится, но не хотелось портить ему впечатления от поездки. Я чувствовала, что между ним и братом существует какая-то особенная связь. Наверное, это и есть связь близнецов.

К слову, Дэвид ни разу не пытался говорить со мной, как психолог, однако не сомневаюсь, что они с Джеймсом обсуждали мои проблемы. Я дала себе еще одно обещание. Если после разговора о фотосессии Джеймс не прогонит меня прочь, я пойду к врачу, чтобы избавиться от кошмаров и страхов. Не хочу быть для Джеймса обузой, человеком, о котором необходимо постоянно заботиться. Я согласна быть его рабыней для игр, но в остальном и он должен иметь возможность опереться на меня, если потребуется.

«Я люблю тебя, Александра».

Мы подъезжаем к дому, и я, как заклинание, повторяю про себя эти слова. Больше не буду откладывать признание. Джеймс сказал, что нам предстоит серьезный разговор о том, как жить дальше. Я должна сказать правду. Нельзя строить новую жизнь с камнем за пазухой.

— Наконец-то дома! — восклицает Джеймс, едва переступив порог. — Бэмби, я в душ. Хочешь со мной?

— Нет, — отказываюсь я.