Сердце без любви

— Тогда кто же? Кто я, Джеймс? Ты не давал мне забыть, что я — временное увлечение. Ты привез меня сюда, чтобы убедиться, что все еще любишь Кейт. Ты…

— Замолчи, — прошу я устало. — И послушай.

Тру виски, собираясь с мыслями. Больше всего хочется прижать к себе Бэмби и целовать, целовать, целовать… Если бы это могло растопить все обиды, развеять все недоразумения! Но она не позволяет к себе прикоснуться, и я боюсь настаивать.

— Я солгу, если скажу, что полюбил тебя с первого взгляда. — Слова даются с трудом, но я должен сказать все, и неприятное тоже. — И солгу, если скажу, что не люблю тебя теперь.

Она вздрагивает, и впервые за вечер ее взгляд становится осмысленным. В нем уже нет равнодушия, но и счастья тоже нет. Скорее, боль, которую она до этого искусно прятала внутри себя.

— Но… — хрипло подсказывает Бэмби, потому что я молчу.

— Но?

— В такой красивой сказке должно быть «но», — поясняет она. — Но Кейт ты тоже любишь? Я не буду ни третьей, ни четвертой, как бы я тебя не любила, Джеймс.

«Нет никакого «но»», — вот что я должен ответить. А я не могу солгать той, которую люблю.

— Да, ты права. Но я сомневался, пока не встретился с Кейт лицом к лицу.

— Только не говори, что, увидев ее, ты понял, что любишь меня.

— Почему? Ты мне не поверишь?

— Ты был убедительнее, когда утверждал, что я — временная рабыня… — бурчит Бэмби и отворачивается.

Именно это я сказал в разговоре с Кайлом, когда узнавал насчет таблеток. Злопамятная малышка! Ловлю себя на том, что не сержусь, а улыбаюсь. Наверное, потому что я точно знаю, что ей ответить.

— Когда я увидел Кейт, то понял, что никогда ее не любил так, как люблю тебя, Бэмби. Я никогда не жалел, что ее ребенок — не мой. Но я жалею о том, что ты выпила те злополучные таблетки. Если бы сейчас ты носила нашего ребенка, я был бы абсолютно счастлив.

Бэмби в изумлении приоткрывает рот.

— Прости, что сам не рассказал тебе о Кейт. Боялся причинить тебе боль, но получилось только хуже. Прости, что ударил. Я испугался за тебя, хоть это и не оправдание. Поверь, мне нет смысла притворяться и обманывать. Я люблю тебя, Александра.

Ожидал ли я, что после такого признания Бэмби кинется мне на шею? Наверное, нет. Но слезы ручьем пугают, как и бессвязные бормотания:

— Нет… Прости… Мне надо… Я должна… Прости…

Слишком сильное потрясение? Наверное… Приношу ей стакан воды, заставляю выпить, а потом осторожно обнимаю. Бэмби продолжает всхлипывать и вяло сопротивляется, но все же сдается и льнет ко мне, как и прежде.

— Я должна сказать тебе…

— Не должна. — Устраиваю ее на коленях и облегченно перевожу дыхание. Бэмби в моих объятиях — это так естественно и правильно. — Потом скажешь. Успокойся сначала, хорошо?

Она послушно затихает, и вскоре я слышу ее ровное дыхание. Уснула… Сижу, не шевелясь, чтобы ее не потревожить, и перевариваю собственное признание. Обратного пути нет, но мне и не хочется отступать. Наоборот, чувствую силы, чтобы двигаться дальше. Дэвид говорил об ответственности, и теперь я готов перейти к следующему этапу — освободить Бэмби от страхов и кошмаров.

Тишину в номере нарушает звонок телефона. Я недовольно шиплю, но Бэмби мгновенно просыпается, и я встаю, чтобы взять трубку. Звонят по внутреннему телефону — я забыл предупредить, чтобы не беспокоили.

— Джей, мы можем поговорить? — слышу я усталый голос Дэвида.

— Сейчас не подходящее время. Мы же договорились на завтра.

— Это недолго. Я хочу извиниться.

— Это лишнее, Дэв.

— Нет, я так не считаю. Спустись на минутку, пожалуйста.

— Иди, — кивает Алесси. — Со мной ничего не случиться. Я пока умоюсь и, может, душ приму.

— Я ненадолго.

— Хорошо. Эм… Джей…

— Что?



Замираю, потому что она определенно собирается что-то попросить.

— Джей, тут же есть какое-нибудь кафе…

— Конечно.

— И там есть пирожные…

— Ты хочешь сладкого?

— Да. — Она смущается так, как будто просит у меня кольцо с брильянтом. — Принеси мне пирожное, пожалуйста.

— Какое, Бэмби?

— Самое вкусное, с шоколадом. Только без меда.

— Про мед я больше не забуду, — смеюсь я. — Может, ты голодна? Закажем ужин?

— Закажи, если хочешь. А я хочу пирожное. Можно?

— Я принесу, — обещаю я.

Дэвид ждет меня в холле, мрачный, как туча.

— Прости, — говорит он, едва я присаживаюсь рядом. — Я должен был предупредить.

— Ты не предупредил Кейт о том, о чем я просил?

— Нет, не это. Я не предупредил тебя, что у нас с Кейт не лучшие времена.

— Мне не следовало приезжать?

— Когда я приглашал тебя, то мы еще не знали, а потом… потом мне показалось, что твой приезд успокоит Кейт. Ты всегда действовал на нее умиротворяюще.

— Ты говоришь загадками. Что у вас произошло?

— Беременность… — Дэвид морщится. — Это нежеланная беременность для Кейт. Случайная… Никто не виноват, презерватив порвался. Прости, что гружу подробностями, но иначе не объяснить. Кейт после рождения Майкла еще не вернулась к таблеткам, вот и… Мы думали, пронесет, но она забеременела.

— И в чем трагедия? Она не хочет второго ребенка?