Сердце Бонивура

Соня Лескова по привычке хрустнула пальцами и выпрямилась:

— А я, как Таня, — бросилась бы на помощь Виталию.

Катя не удержалась опять:

— Виталию?

Соня, посмотрев серьезно на Катю, ответила негромко:

— Почему же только Виталию? Напали бы на тебя, я бы не задумалась, что делать! Ты вечно всех подзуживаешь, Катя… Я знаю, что ты про меня можешь что угодно наговорить, а я бы не задумалась тебя выручить.

— Да у меня язык такой, не могу не зацепиться. Как увижу человека, так и зацеплюсь за него! — с неловким смехом сказала Катя, которая не понимала всегдашней молчаливой сосредоточенности Сони и терялась в ее присутствии, невольно сдерживая свой нрав и язык. Сказанное выглядело извинением, а Катя не любила оказываться виноватой.

— Девочки! — сказала Таня взволнованно. — Каждый из нас поступил бы точно так. Точно так!

— Ну, уж… — протянула Машенька.

Таня оборвала ее:

— Да! Так… Я вот слушала вас и задумалась: не о том вы спорили. Я ведь Виталия выручала! Соня говорит, что любого из нас выручила бы. Все дело в том, чтобы товарищу помочь, правда?.. А если бы на меня напали, ей-богу, девочки, не знаю, что бы со мной было, перепугалась бы, честное слово, и пустилась бы наутек…

Но тут все девушки сказали разом:

— Ну, Таня! Наутек! — не допуская мысли о бегстве Тани от кого бы то ни было.

Соня добавила:

— Когда за другого боишься, о себе не думаешь!

Машенька Цебрикова ахнула:

— Ну, верно, Соня, вот уж верно, так верно! Я ночью боюсь ходить, а за бабкой бегу в полночь, коли она задержится в церкви, аж себя не помню… Машенька сложила губы в трубочку. — Она у меня такая богобоязненная… Она же ничего не видит, девочки. Однажды в какую-то яму угодила, когда от вечерни шла, и вылезть не может. Мы с батей ее целый час искали. Раза два мимо прошли. А потом слышим: «О господи, слепые тетери! Да вот она я!» Я потом спрашиваю бабку: «Ты что же молчала?» А она мне: «А чего кричать? Бог не даст живой душе пропасть». — «Однако же, говорю, все-таки закричала?» А она: «Это я, говорит, к господу богу воззвала». Тут я не утерпела — и ей: «А кто же слепая тетеря? Бог, что ли? Ведь ты кричала: «О господи, слепые тетери!»

Девчата расхохотались.

— Ну, а она?

— Что она, — сказала Машенька, — ткнула меня в загривок и говорит: «Бог сам разберется, кто там слепая тетеря, а ты нечестивая, говорит, вот увидишь, тебя бог-то в соляной столб обратит!» А что мне делать, если я нечестивая?.. — закончила она со вздохом, скорчив уморительную гримасу.

Они шутили, болтали, смеялись, но за всеми шутками твердо стояло сознание их нераздельности, единства, удивительной близости их друг к другу, какой не дает обыкновенная жизнь. А их жизнь была необыкновенной, и кто знает, что могло случиться с ними завтра, вечером, через час. Они не прекращали своей работы, эти девушки из рабочего предместья; об этом говорили листовки забастовочного комитета, требовавшие от рабочих Владивостока солидарности. Листовки разлетались с Первой Речки по всем уголкам Владивостока, и не было в Приморье человека, который не знал бы, за что борются первореченцы. Пятерку Тани не останавливали караулы и расстояние; девушки оказывались ежедневно в самых разных местах. И следами их пребывания на Мальцевском базаре, на Второй Речке, на Эгершельде, на Чуркином мысе, на рыбалках, на фанерном и кожевенном заводах, в районе расположения флотских экипажей, на базаре и в садиках частных домов оставались эти маленькие листки бумаги, на которых крупными буквами стояли слова: «Почему мы бастуем?»

2

Они смелели, девушки с Первой Речки…

Однажды Соня Лескова забежала к Тане. Таня уже вставала с постели и в этот момент сидела у раскрытых дверей вагона, греясь на солнце, которое заливало светом землю. Соня молча прижалась к щеке Тани, и та услышала, как у Лесковой бьется сердце.

— Ты что? — спросила Таня, встревоженно вглядываясь в темные глаза подруги.

Соня отделалась ничего не значащими словами. Однако Таня инстинктивно почувствовала в подруге что-то такое, что ей никогда не было свойственно: какую-то лихорадочность в движениях, торопливость и совершенно неожиданную ласковость.

— Ты куда? — спросила Таня, когда Лескова так же быстро и неожиданно, как пришла, стала собираться.

— На Вторую Речку, — ответила та и опять, обняв Таню, всем телом прижалась к ней и поцеловала. — До свидания, Танюша! Увидишь девочек привет передай.

— Да ты сама их скорее меня увидишь! — сказала Таня.

Соня на секунду задумалась, точно не услышав слов подруги. Потом торопливо сказала:

— Да, конечно… Но ты передай все-таки, если я немного задержусь.

Таня поймала подругу за полу жакета.

— Соньча! Ты что-то задумала? Смотри у меня, не лезь куда не надо!.. Как бы чего не случилось!

Лескова рассмеялась коротким смешком.

— Ну, что со мной может случиться, Танюша!