Сердце бури

– Вот я кретин: думал, ты меня поймешь, а ты и себя-то, дубина, не понимаешь. Конечно, ты в конце концов пошел бы меня искать. Ты же у нас добряк, и тебе было бы стыдно, что без меня ты прекрасно себя чувствуешь. – Хью как-то поблек, обвел взглядом зал и попятился. – Думаю, теперь я должен уйти и оставить тебя в покое. Дать тебе жить своей жизнью. Вернуть отца на этот постоялый двор, который он так полюбил. Извиниться перед Генри за то, что убил его отца и брата.

– Ты что сделал? – дрожащими губами проговорил Сван.

– Ну да, – невозмутимо кивнул Хью и сокрушенно покачал головой. – И перед Барсом за то, что забрал его силу. Да и вообще положить эту дурацкую силу на место.

Он пошел к двери. В комнате висела такая тишина, что ее ножом можно было бы резать. Сван медленно выдохнул, и ужас в его глазах чуть притупился. А потом Хью остановился.

– Точнее, я мог бы так сделать. Вот только чуть не забыл кое-что, – подрагивающим голосом проговорил он, не оборачиваясь. – Я ж теперь самый могущественный человек в королевстве и никому ничего не должен. Особенно тому, кто решил бросить меня на произвол судьбы и завести себе новых друзей.

– Хью, не дури, – беспомощно выдохнул Сван. – Пожалуйста, прекращай, я очень тебя про…

Тот вдруг заорал, оглушительно, на одной ноте, как рассерженный ребенок, сжав кулаки, – и люди вокруг начали падать. Повар, мой отец, все постояльцы, – один за другим, как тряпичные куклы. Я даже не сразу поняла, что случилось, думала, их просто оглушили вопли Хью. Но никто не двигался, и вот тогда закричала и я. Мне казалось, от рыданий меня сейчас на части разорвет, но почему-то изо рта не вырывалось ни звука. Я не сразу сообразила: ладонь Свана зажимает мне рот. Рука у него была ледяная, и я вцепилась в нее зубами, но он не отпустил. Все были мертвы, они умерли, я видела это по их раскрытым остекленевшим глазам, и сквозь ужас и невыносимую боль ко мне вдруг прорвалась странная, неуместная мысль: кого-то в этой комнате не хватало. Но я никак не могла понять кого, не могла сосредоточиться.

Хью подошел к нам. Он выглядел совершенно спокойным, невозмутимым, как будто не он только что убил десять человек, даже не прикоснувшись к ним, и внезапно посмотрел прямо на меня, так, будто впервые заметил.

– О, смотри-ка, да ты девчонку себе нашел. Она не сдохла, потому что ты ее защищаешь. – Он снова всмотрелся во что-то далекое, глаза у него бегали все быстрее. – Какая прелесть. Кто-то польстился на моего тупого жирного брата, вот это и правда чудо. Ну ладно, это можно исправить.

Он задумчиво посмотрел на меня, и мне захотелось вцепиться ногтями в это фальшивое лицо, которое больше не казалось красивым.

– Нет. Не надо, Хью, – еле слышно сказал Сван, с трудом выталкивая из себя слова. Он весь трясся, но не отпускал меня. – Я сделаю, что скажешь. Я буду…

– Да мне наплевать. Поздно, братец. – Хью криво улыбнулся. – Раньше надо было думать. Это ты виноват. Ты до всего этого довел.

Он занес руку, и тут ему в затылок ударило что-то маленькое и круглое. «Луна», – заторможенно подумала я. Наверное, она была очень твердой, а удар – очень метким: Хью вскрикнул и схватился за затылок. Никто не двигался, но луна, серый круглый камешек с разводами, снова поднялась в воздух с пола, набрала скорость и треснула Хью по лбу. Тот вскрикнул и зарычал почти испуганно – у него был такой дикий вид, будто он привидение увидел.

– Кто здесь? – Хью бешено озирался, а потом закрыл глаза. – Я тебя не вижу. Кто ты такой? Не Барс, точно не Барс, но кто тогда?

– Положи силу туда, где взял, Хьюго, – сказал из пустоты странно знакомый голос. – А если не можешь, хотя бы пожелай себе ума: умному не так скучно быть одиноким, а ты, несомненно, в конце концов останешься совершенно один.

Хью не ответил – его глазные яблоки быстро двигались под веками, и я поняла, что надо делать: треснуть его по башке, пока не смотрит. Я огляделась в поисках тяжелого предмета – от Свана я помощи не ждала, он замер на месте, как дерево.

– Ну, а вот теперь вижу, – пробормотал Хью, резко схватил рукой пустоту, словно комара ловил, и только тогда открыл глаза.

Из пустоты раздался вскрик, шипение, какое-то витиеватое и древнее ругательство. Хью посмотрел на свою руку. Теперь он сжимал в ней клок темной ткани, с которого на пол капала кровь. Он бросил его и с улыбкой огляделся. Теперь в комнате было тихо.

– Это вчера вы, ребята, были непобедимыми, – зло сказал Хью. – Но ты, старик, кое-чего не понял: время сказочек Барса закончилось. Теперь это мой мир, и все тут будет так, как я хочу.