Сердце бури (СИ)

Неважно, что привело ее сюда. Неважно, простила ли она его. Благослови ее Сила просто за то, что она здесь! Благослови за то, что она пробудила в нем это чувство!

А если это сон… что ж, благослови Сила этот сон!

Бен с усилием разлепил веки. Перед его глазами встали мутноватые пятна. Слабое освещение, какие-то предметы повсюду. И тонкий, слегка трепещущий силуэт напротив — словно облако, очерченное тонкими линиями света.

«Мусорщица…»

Он почти не почувствовал, как коснулся ее разума, и как она отозвалась на его прикосновение, слегка вздрогнув.

«Что ж, раз ты способен дерзить — значит, твои дела не так уж плохи», — ответила она со вздохом. В ее мыслях было что-то необыкновенное. Что-то ласковое и почти радостное.

Бен закатил глаза. В этот момент ему казалось, что он рассмеялся, но на самом деле из его груди вырвался хриплый, обрывистый кашель.

Девушка подошла ближе и встала у койки. Ее окружала пелена страха, которую теперь Бен ощущал так явственно, что не мог ошибиться. Похоже, она боялась его. И, вероятно, боялась бы еще сильнее, если бы не усталость.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, вглядываясь в его лицо. — Пошевелиться можешь?

Она положила руку ему на плечо. Бен не почувствовал этого. Наконец он догадался, что не чувствует ничего — ни боли, ни тяжести в теле, ни даже касания легкой простыни, которой был укрыт по пояс. Ни рук, ни ног.

Он не мог шевельнуться.

Его взгляд на миг остановился, и во рту вдруг сделалось мучительно сухо. Весь ужас внезапной догадки ударил по голове обухом.

Повисла тишина, сопровождаемая отчаянным гулом крови в висках. Бен старался не замечать того, как в его душе растет паника.

Его молчание само собой послужило ответом. Рей знала, что так будет. С тех пор, как она впервые увидела неутешительные данные сканирования, она проверяла и перепроверяла их снова и снова, тысячу раз. И все же, пока Бен не приходил в себя, у нее еще оставалась последняя надежда — вдруг она ошиблась? Ведь она не профессиональный врач.

Но сейчас от этой последней надежды не осталось ничего.

Проклятье!

Она сжала кулаки, почти полностью прикрытые широкими рукавами сорочки, которые все же были длинноваты для ее рук.

— Что… что со мной? — прошептал, спотыкаясь на каждом слове, раненый.

Девушка опустила глаза и секунду молчала, собираясь с мыслями.

— Яд… — произнесла она затем, не поднимая головы. — Тебе давали яд в замке, ты это помнишь?

Она хотела сказать больше, но не сумела отыскать в себе смелости и лишь больно прикусила язык.

Впрочем, он наверняка и сам все понял. Палач Первого Ордена должен был знать о свойствах яда, которым его пичкали. Уж по крайней мере, больше, чем она, несведущая дуреха, которой потребовалось порядком перелопатить голонет, чтобы разобраться, в чем дело.

Бен немного свел брови, как будто старался что-то вспомнить.

— Сколько… прошло времени? — спросил он, задыхаясь.

Она поняла, о чем речь: сколько времени прошло между его побегом и тем, когда они с Люком его обнаружили.

Он догадывался, что она, вероятнее всего, не сможет ответить ему, и потому задавал свой вопрос преимущественно самому себе.

И все же Рей, немного подумав, ответила:

— Около трех суток.

От такого ответа ему стало тошно. Трое суток.

Ему понадобилось не больше минуты, чтобы произвести в уме тяжкие расчеты. Поначалу он мог продержаться с ядом в крови долго, иной раз больше недели. Но теперь его организм, порядком измотанный, едва ли протянул бы даже пару дней. Это приговор, осознал Бен. Смертный приговор.

— Как?.. — прошептали его губы.

Он смотрел на девушку, не отрываясь.

Рей узнала этот взгляд, этот немой вопрос. Точно так же она сама еще недавно глядела на Люка, когда осознала, что он сделал; и точно так же, в оцепенении ужаса, спросила: «Как?»

Бен понимал, что никак не мог остаться в живых. Уже к тому времени, когда он сумел дозваться Рей, счет шел, вероятно, на минуты. Силы его таяли, и тело почти утратило возможность двигаться. Но он был готов умереть, и не просил ничего другого. Только бежать — подальше от кошмаров Святилища, чтобы сохранить какие-то крохи рассудка. И, быть может, если повезет, увидеть ее в последний раз…

Произошло чудо? Но если и так, то это чудо — не из тех, что вызывают радость и благоговение.

Рей резко отвернулась, почувствовав, что ей вдруг перестало хватать воздуха. Широко открывая и закрывая рот, она схватилась за грудь, сжала ткань сорочки до немоты в пальцах. Жуткий и величественный образ вновь встал перед ее глазами: волна света, поглощающая тело мастера Скайуокера, его широко распахнутые глаза, его губы, до последнего продолжающие улыбаться…

Бен чувствовал ее смятение. Сила, окружающая их обоих, словно скатала их души в один кокон. Он не мог ощутить собственного тела, но понимал чувства этой девчонки, как свои.

Он молчал, неожиданно решив дать ей время, чтобы собраться с духом.

Наконец она вновь поглядела на него.