Сердце Черной Пустоши. Книга 1

– Доброе утро, уважаемый… боцман, – краснея, нашлась я, когда поняла, что имени моряка не запомнила, – и не менее уважаемый Старпом!

Боцман расхохотался моей находчивости и, выпустив облако дыма, важно сказал:

– Роджер, леди, просто Роджер. Или лучше Весельчак, как зовет меня команда. К морскому дьяволу этот официоз…

Попугай же смерил меня презрительным взглядом, но, заметив на плече дракончика, нахохлился, как ершик для чистки магических сосудов.

– Простите великодушно, Весельчак Роджер, – сказала я и сделала книксен под довольное кряканье моряка.

Неуклюже поклонившись, боцман спросил:

– Как спалось леди? Надо отметить, что выглядите вы похитительно!

– Похи… что? – моргая, переспросила я, от всей души надеясь, что мне показалось.

– Похитительно! – подтвердил мои худшие опасения моряк. – Так же говорят в высших кругах, чтобы порадовать бабу? То есть, леди?

Я зарделась и чуть смяла пышную юбку.

– Вы, наверно, хотите сказать, чтобы сделать леди приятное? – уточнила я, улыбаясь. – И я поняла, вы хотели сказать – восхитительно!

– Эээ… – протянул боцман. – Приятное оно по-другому делают, вы не путайте меня. А что же это за комплимент такой – усхитительно? Что за слово такое непонятное, какая с него радость? Вот похитительно – самое оно! Если баба так выглядит, что руки и все остальное чешется ее похитить, и ей об этом прямо и честно говорят… Во-о-от она радость-то, должно быть!

Я часто заморгала, стараясь не думать о том, что выгляжу похитительно, по мнению насквозь просоленного Весельчака Роджера, и о том, что у него зачесалось помимо рук при моем появлении. Чтобы как-то выйти с достоинством из неловкого положения, решила ответить на его вопрос.

– Знаете, я спала, как младенец, спасибо всем вам! – произнесла я, снова делая книксен, и, в свою очередь, тоже отдала дань вежливости: – Мне очень жаль, что вам пришлось провести эту ночь на ногах…

Боцман крякнул, попугай каркнул прямо как ворона и нервно забил крыльями. Когда птица успокоилась, Роджер поинтересовался:

– А с чего бы мне ночь на ногах стоять, леди? Нет уж, увольте! Чай, не оголец уже, по ночам скакать! Я эту ночь как младенец спал, прямо как вы, и даже лучше. А чего бы и не поспать? Вахта-то то была господина виконта… Вот, он поди всю ночь и промаялся на палубе!

У меня начал дергаться глаз, задрожал подбородок и зашумело в ушах. Думая, что ослышалась, я все же сочла своим долгом пояснить боцману, что имела ввиду:

– Ну как же, уважаемый Роджер? Призрак леди Вивьен Ру… Угроза для моей жизни… Вы все, вся команда, несли вахту, чтобы защитить меня от этой призрачной и очень недоброжелательной леди…

– Кто недоброжелательная леди? Вивьен Ру, что ли? – переспросил моряк и поскреб макушку. – Да это самый добрый призрак из всех, каких я только встречал! А встречал я их братии немало, черная акула меня дери!

Колени мои задрожали, а дыхание сбилось

– Добрый призрак? – спросила я, заикаясь.

– Добрейший! – подтвердил боцман, широко улыбаясь.

– И виконт в эту ночь нес вахту на палубе? – уточнила я.

– А что же ему не нести-то? – переспросил боцман. – Нес, как пить дать, нес. Но только я скажу вам, леди, по секрету, сдается мне, что воспользовался господин виконт бессовестно тем обстоятельством, что ночь была тихая да звездная, прикорнул где-нибудь здесь в уголке. Мы ж, вояки, народ привычный, много ли нам надо? Потому как вид у господина виконта не сказать, чтоб уставший очень, а вполне себе отдохнувший....

Последние слова боцмана затихли за спиной потому, что я, подобрав юбки, со скоростью ветра неслась к сервированному столу.

Дракончик на плече весело хлопал крыльями, явно думая, что мы готовимся взлететь, а я повторяла, как заклинание:

– Развратник! Мерзавец! Дрянь! Дрянь такая!

Виконт ожидаемо нашелся за столом. Я выскочила из-за угла с такой скоростью, что он не сразу заметил мое появление. Даже успела услышать, как он довольно напевает под нос, намазывая джем на хлеб:

– Нас окружает без счету бойцов

Грань между жизнью и смертью тонка

Меченый зверем сжимает кольцо

Черная Пустошь, спаси моряка!

Завидев меня, виконт широко улыбнулся, встал и исполненным изящества движением отодвинул стул.

– Тонка, значит! – проорала я не своим голосом. – Грань, значит, тонка! А Вивьен Ру чрезвычайно опасная и темпераментная леди, значит!!

На лице виконта отразилось недоумение, но губы все еще растянуты в улыбке, а сам глядит до тошноты честными глазами.

С разбегу я запрыгнула на отодвинутый для меня стул, схватила первое попавшееся блюдо и, перевернув, водрузила его на голову виконту.

– Мерзавец! – визжала при этом я. – Мерзкий развратник! Чтобы вас рыбы съели! Это же надо, дрянь какая!

По побледневшим щекам виконта, что видно из-под опрокинутой тарелки поползли розовые потоки от соуса, а сам он замер, словно не в силах поверить в происходящее.

За спиной раздался оглушительный хохот. Не обращая внимания на веселящихся матросов, я подхватила со стола большую серебряную ложку для салата и принялась стучать ей по перевернутой соуснице, что оказалась на голове у де Жерона.