Сердце Черной Пустоши. Книга 2

Я прошла в омывальную, где обнаружила полную ванну воды. Пар над поверхностью говорит, что вода горячая, а значит, набрали недавно. Решив уточнить позже, как это проделали, не разбудив меня, я мигом стянула ночную рубашку и погрузилась в горячую ароматную воду. Дракончик прыгнул следом, подняв фонтан брызг и принялся плескаться, как щенок в жаркий день. В другой раз я бы попросила его не безобразничать, но сейчас лишь откинула голову назад и блаженно смежила веки.

Понежившись в теплой ароматной воде еще несколько минут, с сожалением принялась за водные процедуры.

– Ты считаешь, мне стоит постучаться в его опочивальню? – спросила я дракончика, перешагивая через бортик. – Или войти без стука, как он в мою?

При воспоминании о муже вновь ощутила, как краснеют щеки, а дыхание перехватило от робости.

– Мне бы только увидеть его, – пробормотала я. – И я сразу пойму, доволен ли он… мной.

Диларион взлетел к самому потолку и снова плюхнулся в ванну, обдав меня столпом воды.

Я задумчиво выжала полотенце и, не зная, что с ним делать, положила на край раковины, чтобы взять новое. Насухо вытершись, закуталась в пушистый банный халат и вернулась в опочивальню.

– Доброе утро, принцесса! – громогласно поприветствовала меня Рамина, приседая в книксене.

Я слегка потерла ухо и улыбнулась девушке, поприветствовав ее.

– Вам понравилась ванна? – спросила камеристка, улыбаясь при этом так многозначительно, словно спрашивала о другом.

Не дожидаясь ответа, Рамина затараторила:

– Я сама собирала эльфарские розы на рассвете, чтобы заварить их бутоны по специальному рецепту и добавить в вашу ванну, принцесса! Вы чувствуете бодрость и силу, принцесса? И, готова побиться об заклад, вы совсем больше не чувствуете боли!

– Боли? – недоуменно переспросила я и, вспомнив саднящую, тянущую боль внизу, что ощущала сразу после пробуждения, покраснела.

Рамина просияла.

– Вы совсем забыли о ней, верно, принцесса? Для меня нет лучшей награды!

– Спасибо, Рамина, – поблагодарила я и удивленно заморгала, глядя, как по румяным щекам камеристки хлынули потоки слез.

– Что случилось? – спросила я испуганно.

– Да как же, принцесса! – гнусаво ответила Рамина и шумно высморкалась в платок. – Видят боги, мы все и надеяться не могли, что судьба смилуется и пошлет Черной Пустоши такую леди, как вы! Вы с первых секунд покорили сердце нашего господина и принесли радость, благоденствие и процветание Черной Пустоши!

Я прикрыла открывшийся от удивления рот и попыталась образумить девушку.

– Мне кажется, ты сильно преувеличиваешь, Рамина, мы с его высочеством едва знакомы… Мне кажется, не стоит говорить наперед…

– Не стоит, принцесса? – запальчиво перебила меня Рамина и снова высморкалась. – Едва знакомым не дарят Свадебный Дар, помноженный на десять раз! И не милуют преступника по одному лишь слову своей невесты! Едва знакомых не держат утром на руках, пока горничные перестилают простыни на кровати и не наказывают не беспокоить принцессу! Да он ведь никому не дал и пальцем к вам прикоснуться.

Я ощутила, как неведанная до вчерашней ночи волна жара снова рвется наружу и перевела дыхание.

– Правда? – тихо спросила я. – Его высочество держал меня на руках, пока спала?

– Истинная правда, принцесса! – воскликнула Рамина, сияя, как начищенная бляха на груди гвардейца.

Я потупилась и, мягко отодвинув камеристку, прошла в гардеробную.

– Вы, должно быть, хотите встретиться с мужем, миледи? – спросила Рамина, следуя за мной.

Я обернулась так резко, что Рамина замерла в дверях.

Похлопав ресницами, камеристка сообщила:

– Он у себя, в лаборатории. Передал, чтобы вы завтракали без него.

Я перевела взгляд на платья, висящие в ряд, и Рамина тут же сообщила, что мой утренний наряд готов. С помощью Рамины, которая оказалась весьма кстати, потому что я, то и дело, застывала, подобно статуе в Нефритовой пещере, облачилась в белое платье, расшитое жемчугом, к которому полагались туфли в тон, на небольшом каблучке, и накидка с несколькими нитками жемчужин на волосы.

Мои рыжие локоны Рамина споро уложила в низкий узел на затылке, выпустив несколько завитков так, что шея сразу стала казаться длиннее.

Глядя на отражение в зеркале, я зарделась, увидев припухшие губы и блестящие новым блеском глаза. Застегнув последние пуговицы на платье, Рамина подала перчатки для выхода из замка, и я положила их в аккуратный мешочек из той же ткани, что платье, который крепится к поясу.

– Перчатки необходимы, когда покидаешь замок, – пробормотала я. – Я же пока нахожусь здесь.

Заверещав, как поросенок на бойне, Диларион сделал над нами круг и вылетел в окно. Рамина охнула и присела, прикрывая руками голову. Помогая ей подняться, я поддержала камеристку под локоть, а та, суеверно поплевав на плечи, сообщила, что должно быть, прибыла Мириам играть с дракончиком. Я прислушалась к истинной связи с питомцем и поняла, что камеристка права.

Оглядев себя в зеркало, я обернулась к Рамине.

– Ты сказала, что его высочество в лаборатории?

Камеристка всплеснула руками и воскликнула: