Сердце Черной Пустоши. Книга 3

Оторопев и не в силах шевельнуться, я смотрела, как существо вытаскивает правую корягу, которая служит ногой, из земли. Потом горизонтальная трещина под сучком раскрылась, и в воздухе прогудел голос, похожий на ветер.

– Я не могу его отпустить.

Изумившись, что оно говорит, я на секунду потеряла дар речи, а когда он вернулся, сказала сбивчиво:

– Пожалуйста, отпустите его. Он не виноват. Это все я виновата. Я его вынудила.

– Маг… – протянуло существо.

– Д-да… – запинаясь ответила я. – Я маг. А он нет. Пожалуйста, отпусти его.

Послышался протяжный вздох, словно сам лес сделал вдох и выдохнул так, что с веток посыпались листья. Затем существо со скрипом повернулось, заставив выскочить из кустов куропаток. Те с перепуганным писком кинулись в рассыпную, но через несколько секунд застыли, превратившись в кочки.

Оно двинулось, как показалось, в противоположную сторону от деревни. Я, оцепенев, осталась на месте, но существо на ходу развернулось и неспешно махнуло кривой лапой.

– Идем, – прогудело оно.

Нервно глотая и трясясь, как промокший щенок, я на деревянных ногах последовала за ожившим древнем.

Он шел тяжелой поступью деревянной колоды, но к моему изумлению, не сломал ни одного цветка, не затоптал ни одной мшистой поросли. Его следы отпечатывались исключительно на голой земле и тут же затягивались, как рана под воздействием целебного порошка.

Я старалась наступать след в след, хотя делать это получалось с трудом поскольку, размах шагов у древня в два раза больше моего, и иногда приходилось прыгать. Казалось, он ведет меня в глубину леса, от этого в голову лезли жуткие картины, где лесные чудовища разбирают меня на обед. Но повернуть, не зная дороги, боялась.

Пройдя целую вечность мимо толстых укутанных мхом стволов, зловещих кустов, из которых горящими точками смотрят чьи-то глаза, я, наконец, спросила:

– Куда вы меня ведете? Вы хоте меня съесть?

Вновь послышался протяжный вздох, который заставил кроны шевелиться, а птиц тревожно кричать.

– Нет, – произнесло существо. – Ты маг.

– Да, – с сомнением согласилась я. – Но что это предполагает?

– Я веду тебя обратно, – отозвался древень.

Я вытаращилась на деревянную спину существа и, не заметив коряги, споткнулась. Равновесия удержать не получилось, и я, словно в замедленном действии, полетела на поросль фиалок.

В голове разом пронеслись рассказы виконта о том, что в этом лесу нельзя сломать и веточки, о зверях и наказании, которое ждет любого, кто посмеет навредить этому древнему исполину. Внутри все сжалось, а я зажмурилась, приготовившись к жестокой каре за нерасторопность, глупость и бескостный язык.

Когда готова была рухнуть на несчастные цветы, в лицо и живот ударилось твердое, а подбородок царапнуло. Открыв глаза обнаружила, что лежу на кривой коряге, которая служит древню ладонью. Тот смотрит на меня зелеными огнями в дуплах вместо глаз и кривит трещину под сучком.

– Неуклюжий маг, – проговорил он и поставил меня на землю.

Потерев ушибленный подбородок, я сказала, стараясь не смотреть на существо:

– Спасибо. Я не хотела… Я случайно споткнулась. Я не… Я не хотела давить цветы.

– Неуклюжий маг, – повторил древень. – Иди за мной. Я выведу тебя.

Он вновь двинулся по лесу, как корабль сквозь волны. Я поспешила следом и, пользуясь его разговорчивостью, сказала:

– Мне говорили, что это опасный лес. Но вы не похожи на того, кто причиняет зло другим.

Древень помычал, хотя звук больше напомнил ветер в трубе, и сказал:

– Зло? Я не понимаю тебя, маг.

– Ну… – протянула я, пытаясь прикинуть, как объяснить древнему дереву, что это значит. – Зло это когда причиняют вред.

Древень прогудел, и мне показалось, он попытался смеяться.

– Значит, люди зло, – сказал он.

– Почему? – изумилась я, ошарашенная таким выводом.

Исполин приподнял ветку, которая слишком низко нависла на пути, но так бережно, словно она хрустальная. А когда я прошла, так же бережно опустил обратно, расправив листья и молодые побеги.

– Ты сказала, маг, что зло это вред, – произнес древень, продолжая движение сквозь лес. – Люди приходили сюда, вырубали деревья, ломали цветы, собирали ягоды с кустов, но не давали им вновь расти. Они жгли костры, убивали зверей и детенышей. Это вред?

Я, не ожидая такой рассудительности от дерева, протянула озадаченно:

– Э… Да. Определенно, это вред. Нельзя убивать детенышей.

– Значит, – продолжило существо гулко, – если верить твоим словам, люди зло.

Мне хотелось возразить, но вывод исполина показался таким логичным, что озадачилась, не зная, как очистить доброе имя людей. Спустя пару минут, наконец, сказала:

– Но как это может быть? Люди ведь считают, что твой лес – зло.

На плечо древня села крохотная птичка со светящимся хвостом. Он так сияет, что вокруг образовалось мерцающее облачко. Птичка чирикнула и упорхнула, оставив искристый след в полумраке.

Древень перешагнул бревно, которое мне пришлось перелезать, и произнес:

– Я сказал о людях, чтобы ты поняла – людское понимание добра и зла размыты. Для них добро – срубить мои деревья, а для меня – изгнать и наказать их за содеянное.