Сердце Дайвера (ЛП)

— Пейтон Эндрюс, я люблю тебя с первого момента нашей встречи, и с каждым днем я влюбляюсь в тебя все сильнее, — я сглатываю, когда на глаза наворачиваются слезы. Я хочу сбежать, хочу притвориться, будто этого не происходит. — Ты мой лучший друг, моя семья… так почему бы не сделать это официально? Детка, жить без тебя — это как нырять без баллона — бесполезно и лишено воздуха.

— Тай… — начинаю я, пытаясь остановить его.

Как Кален мог допустить это?

Как я могла?

О Боже! Все возвращается. Все, что я пыталась похоронить так глубоко, и мне приходится сглатывать желчь. Чувствую слабость и дрожь, кажется, что я могу свалиться за борт — по крайней мере, так было бы легче.

— Пейтон… я спрашивал твоего отца до… до того, как он умер, потому что я знал, что ты — единственная, с кем я хочу провести остаток жизни, исследуя мир. Ты выйдешь за меня замуж?

Я не могу говорить.

Он поджимает губы, и в его глазах появляется беспокойство.

— Детка, ты в порядке?

— Я… — я тяжело сглатываю, слезы свободно стекают по моему лицу, пока я пытаюсь не закричать от несправедливости происходящего. Я люблю этого мужчину, и когда-то все это было моей мечтой… но я не могу. Я не могу этого сделать. Не могу причинить ему такую боль, ведь рано или поздно он узнает правду и возненавидит меня. Я этого не вынесу.

Это разрушит нашу семью.

Я не могу этого допустить, даже если это означает разбить его сердце прямо сейчас. Даже если это означает бросить самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

— Я… Тай, я не могу.

Он моргает, медленно опуская руку.

— Что? Пейтон, ты говоришь «нет»? — недоверчиво спрашивает он.

Я киваю и качаю головой, и он поднимается на ноги, прежде чем броситься ко мне. Он обхватывает мои щеки, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Детка, что случилось? Я думал… думал, ты любишь меня? — он звучит так растерянно. Боже, как бы я хотела забрать свои слова. Он приложил столько усилий ради этого… Черт, я ужасный человек.

— Я хочу, — задыхаюсь я, рыдания сотрясают мое тело. — Хочу, Тай, правда хочу, но я не могу. Прости, я не могу выйти за тебя…

Он пятится назад, отвернувшись, и я замечаю блеск в его глазах и дрожь в конечностях, когда солнце садится.

— Хорошо. Я… ага, ладно. Сейчас не время, ты не готова. Я понимаю…

О Боже, даже сейчас он пытается защитить меня и сделать так, чтобы со мной все было в порядке, как всегда. Словно в тот раз, когда мы оказались окружены акулами, и он нырнул под воду, чтобы спасти меня. Или когда в моем баллоне закончился запас воздуха, и мы попали в отстойник², а он остался дышать вместе со мной, подвергая свою жизнь риску. Он всегда защищал меня, любил меня. Боже, он заслуживает гораздо большего, чем женщина, которая вожделеет других. Вожделеет его семью.

Я знаю, что должна сделать. В этот раз я должна защитить его. От меня.

— Тайлер, нет, я больше так не могу.

Он поворачивается ко мне, сбитый с толку.

— Детка, что ты…

— Все кончено, — выпалила я. — Прости, я больше не могу быть с тобой.

Слова срываются с моих губ, и он отшатывается назад, словно я ударила его. Его сердце разбивается прямо на моих глазах. Он тянется ко мне, браслеты, которые я сделала для него, обвивают его запястье вплоть до предплечья, по одному на каждую пещеру, в которой мы побывали.

— Пей…

Я качаю головой и отступаю назад, ударяясь о ступеньки.

— Мне жаль, Тай. Все кончено, я не могу этого сделать. Пожалуйста, отпусти меня, — затем я разворачиваюсь, как цыпленок, не в силах выдержать растерянность и душевную боль, написанные на каждой красивой линии его лица и сокрушенного тела. Я сползаю вниз по лестнице, как в тумане. Я слышу, как он кричит, а потом начинает плакать. Мои собственные слезы текут с новой силой.

Я возвращаюсь в свою каюту и оглядываю пространство, которое мы разделяли. Повернувшись, я хватаю рюкзак и запихиваю туда свою одежду и вещи, замешкавшись у приклеенной на стене фотографии, на которой изображены мы с отцом. Мы оба в снаряжении и улыбаемся под лучами солнца. Это был наш первый совместный выход в море… тот, где я встретила Тайлера.

Я целую снимок.

— Прости меня, папочка. Я так сильно облажалась в этот раз. Дыханием тут не поможешь. Я не думаю, что это можно исправить, — я почти слышу его вздох, когда он говорит мне, что все поправимо. Но не это.

Только не с его сердцем.

Не с моим.

Я застегиваю рюкзак, и когда я поворачиваюсь, то вижу, что Кален стоит у двери. Его темные глаза смотрят на меня, и что самое страшное? В них — осознание, разочарование. Он знает, что и почему я делаю, и возненавидит меня за это.

Они все возненавидят меня.

Он открывает рот, потом качает головой и отступает назад, не загораживая дверь. Не останавливая меня. Я спешу мимо, и с каждым шагом мое сердце разбивается все сильнее.

— Надеюсь, ты знаешь, что только что выбросила, — шепчет он позади меня.

Я знаю, но это никогда не было проблемой. Я выбросила свою жизнь и единственного мужчину, который когда-либо любил меня. Всю мою семью. Я разбила ее, но это лучше, чем разрушить ее полностью.

Это лучше, чем я разрушу ее.

Лучше пусть они ненавидят меня, а не друг друга.