Сердце Дэва. Искатель

— Эээ, что ты такой, спешишь всë? Ты старого Ирека слушай, он плохого не посоветует, да. Если женщину не любишь, то и плюнь. Набей мурло той собаке, с которой она шуры-муры делает, и забудь. Но если любишь, то не просто набей собаке мурло, но и женщину свою возьми вот так на руки, да, и носи до конца жизни. Понял?

— Понял… Но ведь она же была с другим. Как мне с этим? Забыть, что ли?

— Один раз, — Мамаев выставил указательный палец, — прости, но не забудь. Второй раз, — добавил средний палец, — не прощай и не забывай. Вырви из сердца и закопай!

— Закопаешь тут. Попробую, конечно… — промямлил Олег.

— Но надо быть уверенным, да. Ты уверен, что она такая-растакая?

— В том-то и дело, что не совсем.

— Как это — не совсем? Одним глазом, что ли, уверен? Или как?

— Я слышал разговор еë подруги.

— Чего? — скривился профессор. — Эээ, что ты! Сплетни насобирал и давай расстраиваться. Не орёл, а пеликан ты, честное слово!

— Вы думаете, это неправда?

— Ничего я не думаю, да! Такие вещи знать надо точно, а то очень нехорошая ситуация может случиться. И сам будешь дурак, и еë дурой сделаешь. Так что иди давай, и не ревнуй из-за чужого языка безмозглого, да.

— Хорошо, — взбодрился Олег. — Спасибо, профессор, вы мне очень помогли.

Он покинул зверинец в приподнятом настроении. Уж если мудрый Ирек Мамаев сказал, что не всë потерянно, значит есть ещё шанс вернуть Милу. И эта надежда была сейчас сродни глотку свежего воздуха.

Лазарет находился в отдельном корпусе недалеко от зверинца. Небольшое простенькое здание, лишь отдалëнно напоминающее архитектуру академии. Бежевые стены, широкое крыльцо с тремя белыми колоннами и покатая черепичная крыша.

Внутри было также скромно. В правом крыле две аудитории для лекции по анатомии и знахарству, в левом — кабинеты доктора Гребника, ветеринара Хомякова и ещё несколько помещений, чьë предназначение знали только работники лазарета и самые частые его гости. Второй этаж делился на палаты для девушек и для юношей.

Где расположили Егора долго искать не пришлось. Единственная палата с открытой дверью, откуда раздавались знакомые голоса, оказалась нужной.

Егора уже окружили друзья и наперебой выспрашивали у доктора Гребника, будет ли тот жить, когда восстановится и насколько всë серьëзно. Доктор отчаянно просил их разойтись и не мешаться, но никто его не слышал.

— Да сколько можно!? — не выдержал он наконец и закричал. — Неделю подождите, и будет ваш Егор снова со зверьми возиться! Пойдите уже прочь и не мешайте, пока я экстракт живицы с мышьяком не перепутал!

На этот раз студенты всë поняли и, недовольно погудев для вида, ушли. Только теперь Олег увидел друга в постели. Бледный, как простыня, на которой лежал, Егор почти не двигался. Оголëнное тело его напоминало один большой синяк, а сломанная левая рука уже скрылась под толстым слоем пахучей жëлтой мази. Чудом уцелевшие очки лежали возле подушки.

Доктор сидел рядом с Егором, расставил на прикроватной тумбочке склянки с бирками и стряпал в кадушке смесь из лекарств. Делал всë на глаз, проверял по запаху и разок подцепил немного мизинцем, чтобы попробовать кончиком языка.

— Я вот что скажу, господа студенты, не стоит оно того, — произнëс доктор, когда закончил смесь. — Чего ради вы так рискуете?

— Это интересно, — пожал плечами Олег. — Да и по стране поездить можно будет.

— Ничего интересного в этом не вижу. Сплошные переломы, ушибы и раны. Нет, батенька, это не интерес, а не пойми что. И дай вам Дэв благоразумия не пойти в драконоборцы. Тогда и не мечтайте до старости дожить.

— А вот и пойдëм, — тихо простонал Егор сквозь стиснутые зубы.

И зашипел от боли, потому что доктор начал смазывать его синяк.

— Дикое упрямство. Ну да ладно, ваше дело. Должен же кто-то, в конце концов, от чудовищ родину оберегать. А теперь потерпи, дружок, будет больно.

— Ничего, — промычал Егор. — Потерплю.

Из коридора послышались быстрые лëгкие шаги, и уже через несколько секунд в палату вбежала запыхавшаяся Кира.

— Я только узнала, — сообщила она. — Мне сказали, Егора чуть не съели!

— Зачем пришла? — через боль спросил Егор.

Кира повернула голову к нему и выпучила глаза от ужаса. На неверных ногах подошла ближе, протянула руку и хотела коснуться тела Егора, но доктор не позволил.

— Что это? — ошарашенно выдохнула она.

— Как видите, сильный ушиб большой площади вкупе с повреждениями внутренних органов средней тяжести, — бесцветно объяснил Гребник.

— Это… Это смертельно?

— Да.

Лицо Киры побелело окончательно. Она подняла руку, чтобы потереть лоб, но ноги подкосились. К счастью, упасть ей не позволила другая кровать, что стояла позади.

— Егор, — прошептала она, и на глазах выступили слëзы.

— Да, это было бы смертельно, если бы не мышечный корсет. У Золотова он более чем достойный. Значит, жизни ничего не угрожает, — продолжил Гребник, с трудом сдерживая улыбку.

— Что? — не поняла Кира. — Что вы сказали?

— Я сказал, что ваш молодой человек тот ещё богатырь. Такого простым ушибом не возьмëшь.

— Я не еë молодой человек, — проскрипел Егор.