Сердце дьявола

— Думаешь, будет лучше, если мы, поймав этого ублюдка, разведем руками и скажем: «Иди, дорогой, гуляй. Режь дальше. Поскольку мальчишки-свидетели у нас того… выпивши были». С родителями будущих жертв ты сам пойдешь объясняться? Или на участковых переложишь? — Волин прищелкнул языком. — Они очень обрадуются, уверяю тебя.

— Я и не отказывался. С родителями Пашиной беседовал.

— И что? Ты им тоже рассказывал про Жеглова с Шараповым? Лева серьезно посмотрел на Волина и упрямо сказал:

— Мальчишки были пьяны. Мы это знаем. Даже если они укажут на него пальцем, это будет обман. Подтасовка. Суд не примет их показаний, если выяснится, что они в тот вечер пили. И это мы тоже знаем. Получается, любой гад может убивать кого вздумается и когда вздумается, не боясь возмездия.

— Если экспертиза докажет, что этот парень вменяем, он получит «вышку», — спокойно ответил Волин. — Думаешь, этого мало? Или ты смертную казнь вообще не воспринимаешь как возмездие?

— В данном конкретном случае — нет, — продолжал гнуть свою линию оперативник. — То, что вы предложили, — не возмездие, а произвол.

— Тяжело с тобой, парень. «Твоя беда, Лева, в том, что ты не можешь привыкнуть к смерти, — подумал Волин. — Такие, как ты, не удерживаются на нашей работе. Либо попадают к психиатру, либо увольняются».

— Я хочу, чтобы суд получил реальные — реальные! — доказательства его вины, — упрямо твердил тем временем Лева. — Доказательства, а не подтасовку. Тогда и только тогда возмездие будет возмездием.

— А я, по-твоему, этого не хочу? — Волин навалился грудью на стол, чтобы заглянуть собеседнику в глаза. — Я, милый мой, хочу этого не меньше, а возможно, даже больше, чем ты! И вообще, успокойся. Этот парень все равно проколется, тут-то мы его и возьмем. Идеальных преступлений, как известно, не бывает. Оперативник замолчал, почему-то глядя на Волина. На лице его застыло странное выражение: смесь недоумения, горечи и отчаяния.

— Опять что-то не слава богу? — спросил Волин.

— Мы что, будем ждать, пока он проколется?

— Лева, ты с ума сошел? Я, по-твоему, кто? Садист? Или дегенерат? Ничего мы ждать не будем. Нам просто надо оказаться в нужное время в нужном месте. Понял? Мы возьмем этого гаденыша за задницу в тот самый момент, когда у него в руках будет нож. Тот самый нож. Такое доказательство тебя удовлетворит?

— Вполне, — оперативник улыбнулся. — Извините, Аркадий Николаевич. Я вспылил.

— Нормально, — отмахнулся Волин. — Значит, вот что мы сейчас сделаем. Поезжай-ка в ГАИ и возьми у них список владельцев всех темных иномарок. Не только «Пежо» и «Шевроле», а всех, понял? И чтобы одна нога здесь, другая там. Ясно?

* * *

Миша въехал во двор, вывернул руль, намереваясь запарковать «Форд» на любимом пятачке, у самого подъезда, — если не нашелся кто-нибудь порасторопней, — и… едва успел нажать на тормоз. Заняли, конечно. Да кто! Миша медленно повел машину в дальний угол двора. Поставил у мусорного контейнера, едва не уткнувшись бампером в осклизлый темно-зеленый бок стального короба. Чертыхнулся. Местечко — хуже не придумаешь. Надо было парковаться за углом, там место всегда есть. Но уж очень не хотелось разворачиваться. Хлопотно это в переполненном автомобилями дворике. Жильцов много, машин, соответственно, тоже, а места мало. Маловато местечка-то. Миша выбрался на улицу, захлопнул дверцу, нажал клавишу на брелке. Пискнула сигнализация, сами собой опустились штырьки за темными тонированными стеклами, глухо «сглотнули» замки. Миша удовлетворенно кивнул и зашагал вдоль дома к подъезду, поглядывая на знакомую «четверку» цвета «коррида». Ту самую, что так нахально красовалась у подъезда. Приблизившись, хлопнул ладонью по капоту, окликнул громко, со смешком:

— Ау, служба, просыпайся. Злодея проспишь. Сидевший за рулем телохранитель вылез из машины, поднял воротник пальто.

— Холодает, — заметил спокойно. Сна в его голосе и близко не бывало. Не спал он. Глаза ясные.

— Ну? — поинтересовался Миша, закуривая. — Как дела?

— Все тихо, — ответил тот. — Миша, если бы этот тип появился, ты бы узнал об этом вторым.

— Почему вторым?

— Потому, что первыми были бы я и клиент. Миша кивнул. Ему понравилось это «клиент». Бесполое слово, начисто лишенное как симпатии, так и антипатии. Универсальное. «В качестве клиента для меня все равны!» Нет друга, нет врага, есть клиент.

— Ребята съездили по адресу, который я им дал?

— Разумеется, — кивнул телохранитель.

— Им удалось что-нибудь выяснить об этом парне?

— Ничего. Когда они приехали, хозяйка и ее сожитель были мертвы.

— Как? — Миша застыл с приоткрытым от удивления ртом.