Сердце дьявола - 2

Удалившись от скамейки метров на двадцать пять, Николай сообразил, что уходит от колодца. Обернулся и увидел, что его знакомая - глаза от слез красные, лицо в пятнах - во все ноги устремилась к первому пути вместе с разносчиками вареной картошки, огурцов и мутного пива.

Баламут вернулся к колодцу, уселся на скамеечку и под грохот порожняка задумался, почему в колодец не проваливаются случайные прохожие и плательные шкафы дочерей гангстеров? И почему он выныривает то в Москве, то в далекой сибирской Могоче? Ведь Нулевая линия прямая? "Божья воля" - решил он. И вспомнив о несчастной "божьей" женщине, смявшей вконец его настроение, с испугом оглянулся на первый путь. К счастью, тот оказался отгороженным незаметно вкравшимся поездом Владивосток-Москва.

"Хватит лирических отступлений, - ударил Баламут кулаком по скамейке. Пора и делом заняться". И задумался, как все же ему добраться до корабля Трахтенна. "Во-первых, не надо спешить с выныриванием, - в конце концов, решил он. - А то дальше России я не уеду. Во-вторых, надо, наверное, думать о пункте назначения. И, в-третьих, надо бы помолиться Господу Богу. Может и смилостивится. Интересно, за какие это грехи он наказал эту бедную женщину? За блядство от тоски? За пьянство от безысходности? Нет, наверное, за отсутствие экономического образования и незнание основ менеджмента. Ведь каждому известно, что практически всем менеджерам и бухгалтерам Бог помогает. Ну и еще экспортерам газа и нефти, юристам и ганг... Извиняюсь, Отче, это кощунство. Вот, блин, хотел помолиться, а получилось наоборот. Теперь точно меня куда-нибудь на Чукотку зафиндилит и ворвань есть заставит..."

***

Нырок № 4 и в самом деле закончился на мысе Дежнева, на Чукотке (есть Бог, на свете, есть!). Чукчи, случаем умертвившие кита, сказали ему, что в знак уважения к их обычаям, Баламут должен съесть хотя бы килограмм сырого китового жира. Баламут съел грамм двадцать-тридцать и едва не умер от отвращения. И целых две недели после этого колодец Нулевой линии так смердел ворванью, что влезть в него мог только сугубо мотивированный человек.

...Нырок № 893 был поворотным: Николаю впервые удалось набрать третью космическую скорость, и он смог преодолеть не только тяготение родной России, но и матушки Земли, а также Солнечной системы. Закончился он на дикой планете, и Баламута едва не съело животное, напоминавшее земного стегозавра неестественно крупных размеров.

Нырки №№ 894-1344 показали Николаю, насколько пустынна наша Вселенная: из колодца ему открывались лишь просторы, мертвевшие под аммиачно-метановыми атмосферами. Несколько раз Баламут умирал, лишь только высунув голову из колодца, несколько раз впадал в кому и транс. 1300-ый нырок его чуть было не доконал: планета оказалась такой заразительно-унылой, что он решил уползти подальше от колодца и там умереть. Но когда он уже вылез из сиреневого тумана, чтобы осуществить свое слабохарактерное намерение, ему неожиданно вспомнилась притча о лягушке, упавшей в молоко...

Нырок № 1345 окончился на обитаемой планете. Пришельца никто не обнаружил, так как краеугольное открытие Мыслителя было верным. Но сам Коля испытал незабываемые ощущения, увидев себя синекожистым многочленом с четырьмя теми самыми. Вконец растерявшись, Баламут не стал разглядывать иные части своего удивительного инопланетного тела. Он просто нырнул в колодец в холодном поту... Оказавшись в нем, перевел дух, и в который раз задумался, что делать дальше. Но, вспомнив свое более чем безнадежное двухнедельное барахтанье в холодных просторах бескрайней Вселенной, разозлился и крича: "К Трахтенну, сволочь, давай, к Трахтенну!" принялся со всех сил колотить кулаками по стенкам колодца. И, к своему удивлению, немедленно воплотился в отсеке, несомненно, космического корабля, команда которого дышала газовой смесью, по составу мало отличавшейся от состава земной атмосферы.

7. Черный. - Нехилая просьба. - Голос из сердца и глас с небес. - Дорожка к

святости.

Бывшая теща и злодей сидели рядышком на плетеном из тростника диванчике. Узрев меня, Светлана Анатольевна покрылась пятнами и всем телом подалась к Худосокову. Однако я был такой блаженный, как изнутри, так и на вид, что Светлана Анатольевна мало-помалу успокоилась и продолжила свой рассказ о том, как год за годом меня изводила:

Смятенный мстительным блеском ее глаз, я хотел, было, плюнуть им под ноги, но, вспомнив, что Он смотрит на меня, воздержался. Демонстративно вежливо поздоровавшись, я нырнул с разбега в волнующееся море и поплыл вразмашку к берегу. Выйдя из воды, бросился на горячий коралловый песок и задумался о Нем.

- А ты молодец! Держишься, не грешишь! - ответил моим мыслям его голос. - Никак и в самом деле поверил?

- Одно из двух, Отче: или поверил, или сошел с ума.

- Обижаешь, сын мой... Не укрепился ты еще в вере.

- Да нет, я верую. Слышу твой голос, сердцем тебя чувствую. Ничего, что я на "ты"?

- Ко мне все так обращаются...

- У меня просьба к тебе... Можно ее сразу изложить, без молитвы?

- Говори.