Сердце дьявола - 2

- А что ты, Черный, можешь сказать по поводу снежного человека, как объективной реальности, данной нам в наших ощущениях? - спросил Бельмондо, задумчиво разглядывая спокойные воды озера Искандера. - Ты же работал когда-то в этих краях?

- Снежный человек, он же барф-шайтан - это абсолютная фантастика, данная нам в нашем воображении. Он существует только в воображении жуликов желающих заработать на гонорарах бульварных газет... И, естественно, в воображении доверчивых читателей этих газет.

- Почему? - поинтересовался Баламут, чихнув - ветер неожиданно переменился, и вся наша машина оказалась поглощенной облаком тонкой белой пыли.

- Видишь ли, дорогой, - ответил я, когда облако осталось позади, - для того, чтобы снежный человек в течение длительного времени мог существовать как вид, популяция его должна быть довольно многочисленной - не меньше нескольких десятков человек... Если бы снежных людей было бы столько, они или их стоянки встречались бы каждому охотнику и каждому пастуху, не говоря уж о геологах...

- Значит, снежный человек - миф... - задумчиво подытожил Баламут мой рассказ. - Ну так пусть этот миф поработает на нас. Чем меньше людей будут ошиваться вокруг подземелья, тем нам лучше....

- Ты зря боишься паблисити, - мягко прервал его Бельмондо. - Наша организация будет существовать в пещере вполне легально...

- Под видом сумасшедшего дома, что ли? - съязвил я.

- Нет, - ответил Бельмондо, посмотрев на меня темно. - Мы, скорее всего, откроем в пещере штаб-квартиру организации по борьбе за права человека...

- И в скором времени, столица братского Таджикистана, а вслед за ней и СНГ, переедет на Искандеркуль, - опять съязвил я, впрочем, уже без всякой надежды на успех.

- Ну, в этом нет необходимости... Впрочем, если благодарный народ захочет, почему бы и нет? - пожал плечами Бельмондо. Машина в это время переезжала через речку, за которой темнели подножья Кырк-Шайтана.

- А вот и наша гора! - воскликнул Борис, когда уазик выбрался на берег. - Давайте заночуем под ней, как в прошлом году с Сильвером?

Было уже поздно, и мы с Николаем согласились. Палатка и спальные мешки у нас, конечно, были, как и все необходимое для приятной вечеринки под открытым небом.

Споро поставив палатку, мы соорудили из большого плоского камня стол, покидали на него закуски, овощи, зелень, фрукты, присоединив к ним, конечно, несколько бутылок десертного вина, и сели ужинать.

О, господи, как мне было хорошо! Близкое небо устремлялось звездами к нашим глазам, река ворковала с ночью, костер распространял вокруг себя таинственные отблески и запах березового дыма. Я наслаждался... Иногда мои мысли улетали к Ольге, с которой мы когда-то сидели под этой самой скалой, прижавшись друг к другу, но очередной глоток вина возвращал их в настоящее.

Николай с Борисом молчали. Я пытался завести разговор, но безуспешно. Борис, блестя сумасшедшими глазами, время от времени что-то строчил в записной книжке. Николай тоже был сам не свой: находясь в добром здравии, он давно бы охарактеризовал поведение друга примерно так: "Ленин в Разливе, твою мать!".

Перед тем, как идти спать, я предложил друзьям прогуляться. Лишь только трава оросилась отработанным вином, сверху, с самой вершины Кырк-Шайтана раздался жуткий протяжный крик, такой отчаянный, что всем нам стало не по себе.

- Убили кого-то... - не переставая писать, посмотрел на скалы Борис.

- Ага. Циркулярной пилой, - согласился Баламут, застегивая ширинку.

- Вот идиоты! Никто ведь нас сюда не звал... - буркнул я, последовав его примеру. - Сами притопали. А представьте, что здесь все идет по-прежнему? И какой-нибудь безумец дожидается нас, чтобы выпотрошить наши глупые головы...

- Точно, - нервно хихикнул Баламут. - Чтобы мозги в компьютер вставить.

- На фиг ему твои пропитые мозги... - хмыкнул Бельмондо. - А вот глаза красные, вполне сгодились бы на индикаторные лампочки.

Я засмеялся, представив, как быстро моргает глаз Николая на передней панели компьютера во время работы винчестера.

Минуты три мы стояли, вслушиваясь и вглядываясь в подпиравшую небо зазубренную верхушку Кырк-Шайтана. Однако ничего не увидели и не услышали кроме ублажающего шелеста реки.

Постояв еще, пошли к палатке. Как только Бельмондо, шедший первым, нагнулся, чтобы в нее войти, с вершины Кырк-Шайтана что-то упало и покатилось вниз, увлекая с собой камни. Когда камнепад закончился, мы подбежали с карманными фонариками к подножью горы и увидели обнаженного человека, лежавшего на спине с распростертыми руками.

Живот у него был рвано разверзнут, внутренние органы отсутствовали, также как и "филейные части", то есть бицепсы, бедра и ягодицы.

Ошеломленный этой жуткой картиной, я предложил "выпрямить линию фронта", то есть отойти на турбазу и ночевать там. Но Бельмондо, нехорошо улыбаясь, сказал, что снежный человек, судя по всему, неплохо поужинал, и потому до завтрака нам опасаться нечего. Николай с ним согласился, и мне ничего не оставалось делать, как подчиниться большинству.

***