Сердце Дракона

Раздался крик, полный боли и отчаяния, и, сняв с плеча дротик, в неистовом выпаде прыгнул молодой парень. В нем Хаджар узнал последнего брата Ирия. Из трех выжил лишь он.

Олень, развернувшись, ударил в грудь парню копытами.

Охотника сложило пополам. Пулей он пролетел пять метров и врезался в камень. Из горла выстрелил фонтан крови.

Тело вздрогнуло и замерло.

На поляне повисла тяжелая тишина.

Олень фыркнул еще раз. Он, смотря на окруживших его дрожащих людей, вновь поднялся на дыбы. Мощным ударом копыт он сотряс землю, и окружившие охотников рогатые, фырча, начали свое неумолимое движение в центр.

Хаджар, глядя на людей, пускающих стрелы, сгорающие в огне, не мог понять.

Он не мог понять, почему он все еще стоит на месте?!

Улюлюкая, словно индеец из фильма, он бросил дротик. Тот вылетел со скоростью камня, пущенного из пращи. Но даже этого не хватило, чтобы пробиться через огненный заслон.

— Проклятье! — выругался Хаджар, смотря на то, как еще один охотник падает на землю.

Крик человека, бессильного против пламени вожака, эхом звенел в голове Хаджара.

— Беги, — едва пробился сквозь шум голос Робина.

Старик смотрел на принца печальным, полным сожаления взгляда. И только теперь Хаджар понял, в каком именно пожаре погиб сын старика и почему тот так радостно воспринял известие о стаде оленей.

Стариком двигала месть…

Сжав в руке последний дротик, Хаджар замер перед броском. Он знал, что не обладает особой меткостью. Да, на тренировках он мог поразить ударом меча монетку, стоящую в трех шагах от него. Но это мечом, а не дротиком.

И тут в памяти Хаджара всплыла полузабытая сцена.

Мастер, стоявший перед своими “учениками”. Он был вооружен лишь палкой, но тем не менее мог показать уровень, превосходящий возможности Хаджара.

Принц еще раз взглянул на лежащий у него в ладони дротик.

Да, это не меч. Но какая разница, с чем в руках встречать свою смерть. Главное, что он сделает это с высоко поднятой головой. Храбро. Не струсив. Не спрятавшись и не закричав.

Его зовут Хаджар Дюран.

Он десять лет провел в мечтах о том, что найдет лекарство.

Он его нашел.

Ради этого многие люди отдали свои жизни.

И он не позволит какому-то зверю с огненными рогами отнять у него жизнь! И плевать, что у него в руках — меч или дротик. Пока он слышит зов ветра, он будет сражаться.

Хаджар вытащил из гнезда выточенный из железа плохонький наконечник. Парой движений он обстругал дротик, придав ему хоть какую-то форму.

Схватив его у основания, он под полный отчаяния крик Робина спокойно вышел перед оленем.

Чем больше Хаджар приближался к противнику, тем сильнее ощущал жар пламени. Тем выше становилась исполинская фигура могучего зверя.

Вожак фыркнул, и олени остановили свое неумолимое сближение. Надо понимать, что на стадии вожака у зверя пусть и не человеческий разум, но достаточный, чтобы осознавать происходящее.

Возможно, спустя тысячу лет этот олень прошел бы дальше по пути развития и смог бы заговорить, но ему не повезло.

Ему не повезло встретить странного двуногого. Двуногого с глазами монстра.

Синие, как безоблачное небо, глаза не излучали ни капли страха. Лишь твердость и всепоглощающую ярость. Такую, что вожак, давно не встречавший достойного противника, испуганно сделал шаг назад.

Осознав, что он только что дал слабину, олень поднялся на дыбы. Он выпустил сходу четыре огненных шара. Те кучно летели в сторону Хаджара.

“—Герцог Велен, граф Васлиа, Примус, наместник, виконт…” — прозвучала единственная молитва, которую знал Хаджар.

Молитва, которую придумал он сам. Которая была его боевым кличем.

Он не позволит какому-то оленю отнять у него шанс на справедливость.

Еще не похоронены его родители. Еще не найдена сестра.

Хаджару было слишком рано умирать.

Огненные шары, оставляя за собой мерцающий след, неслись в его сторону. Что-то кричали охотники, но шаг Хаджара не замедлился. Не дрогнул его самодельный меч.

Так же легко, как взлетает в небо аист, он поднырнул под первый, обошел второй. Он развернулся на пятках, пропуская третий, и, едва качнув дротиком, выпустил с “лезвия” удар меча. Тот был слабым, даже не призрачным — едва ощутимым порывом ветра. Но и этого хватило, чтобы рассечь огненный шар на две половинки.

Те со свистом пронеслись мимо неподвижного Хаджара.

Сердце ускорило свой бег.

Закипала кровь.

Он вновь мог сражаться. Он вновь мог дышать. Он снова был живым.

Синие глаза засветились мерным светом, и олень завыл от ярости и страха.

Он наклонил голову, и с рогов ударил столб огня шириной в туловище взрослого мужчины. Самая сильная атака, на какую был способен зверь.

Хаджар, слегка присев, вдруг сорвался в рывке. Он черной полосой размазался в воздухе, пролетая в сантиметре над пламенем и чувствуя, как нагревается его кольчуга. Он крепко держал в руках меч, а когда приземлился в метре от головы оленя, то, одновременно выпрямляя тело и руку, взмахнул “клинком”.

Охотникам, не верящим в то, что человек может двигаться так плавно и в то же время столь быстро, показалось, что вместе с ударом меча они услышали рев.