Сердце Дракона. Девятнадцатый том. Часть 1

— Когда я сказал, что ждал своих подручных, незнакомец, то не солгал, — Горшечник поднялся с валуна и подошел к Хаджару ближе. Отчего-то ощущение, что они уже встречались прежде только усилилось. А еще, почему-то, запахло затхлым воздухом. Такой бывает в подвалах и… темницах. — Тремя днями ранее, перед началом компании, я провел волшебный ритуал, пытаясь заглянуть в книгу тысячи. Но увидел лишь то, что в решающий час на помощь мне придет ветер из северных долин и мираж, рожденный в жаркой пустыне. Я думал, что Радужные Эльфы смогли насолить как-то Сидхе, но вижу, что это не так. Скажи, как твое истинное имя?

Хаджар все так же хранил молчание. Если чему его и научили сказки, что рассказывала на ночь няня в королевском дворце — никогда нельзя называть волшебнику своего имени. Ибо где имя, там и власть над тем, что оно именует.

Кто бы знал, как же она была права…

— Вижу, нет в тебе доверия ко мне… интересно, что твой народ рассказывает о Горшечнике, если ты так насторожен.

То, насколько сильно Горшечник был уверен в том, что сумел оставить след в истории, не сильно его красило как личность. Скромности волшебник явно был лишен. Но и не стоило забывать, что, преследуя свои цели он совершил много того, что даже бесчестием сложно назвать. Даже Хельмер, местами, не так устрашал, как некоторые истории про несчастного ремесленника.

— Клянусь своим именем и сутью, незнакомец, что какой бы час не настал, какая бы ни была нужда — моя или иная, я не выдам твоего имени, не воспользуюсь им в корыстных и благих намерениях.

Горшечник поднял ладонь и полоснул по ней непонятно откуда взявшимся ножом. На руке волшебника появилась длинная царапина, из которой медленно капала кровь и… Ничего не произошло. Не было ни золотой вспышки. Ни мгновенно затянувшейся раны, оставившей после себя едва заметный порез.

В этом краю не ощущалось присутствие Реки Мира. И, скорее всего, где бы она не протекала, то была еще такой мелкой, что её могущества не хватало для подкрепления данной клятвы.

Но почему-то Хаджар поверил волшебнику. Причем поверил куда проще и охотнее, чем если бы он, ко всем демонам, хоть весь был бы объят золотым пламенем клятвы на крови.

Ну а еще Хаджар внезапно понял, что то, чем весь Безымянный Мир пользовался как непреложным обетом, когда-то являлось простым ритуалом. Ритуалом, скреплявшимся лишь одним — честным словом.

Что там говорил Хаджар про социальный прогресс?

— Меня зовут Хаджар Дархан, Ветер Северных Долин.

Горшечник отшатнулся. В его руках возник резной посох с множеством волшебных рун. Хаджар уже успел пожалеть о своем решении о схватиться за рукоять Синего Клинка, но так же быстро как возникнуть, посох исчез, а Горшечник вновь выглядел ожившей тенью.

— Я попрошу тебя, незнакомец, не называть больше своего имени. Я не знаю, кого чтят в твоем времени, но в моем никто не называет своих детей именем Черного Бога.

Черный Бог… видимо так до падения называли Черного Генерала.

Они опять замолчали. И на этот раз первым его нарушил Хаджар.

— Вы сказали, мастер, что, вы призвали нас себе в помощь.

— Я не говорил, что призывал кого-либо, — поправил Горшечник, но, немного подумав, добавил. — Хотя, возможно, ты и прав. То, что я заглянул в книгу тысячи, могло привести к парадоксу, в котором мои действия стали причиной моего желания узнать грядущее, что выразилось в вашем появлении в этом времени и…

— Прошу прощения, что перебиваю вас, мастер, но я простой воин и ваши слова мне так же не понятны, как способ вернуться обратно.

Горшечник замер. Хаджар не видел его глаз, но чувствовал, как они прищурились в едкой насмешке.

— Что за простой воин, что изъясняется, как аристократ и в ком я чувствую непонятную мне магию, которая магией и не является. Не будь я уверен, незнакомец, что это не принесет мне никакой пользы, я бы уничтожил твой разум прямо на этом месте, после чего занялся бы препарированием твоего тела и духа, чтобы найти ответы на свои вопросы.

Нельзя было забывать — Горшечник — это не сказочный добрый волшебник. Высокое Небо и Вечерние Звезды, да Хаджар вообще не помнил, чтобы в Безымянном Мире водились истории про добрых, сказочных волшебников.

Скорее про лживых, хитрых и опасных. И если не будешь с ними осторожен — потеряешь жизнь или еще чего подороже.

— Впрочем все это не важно, — Горшечник вернулся обратно к своему камню. Он не взмахнул рукой, ничего не сказал, но туман расступился, облака ушли с неба и открылся свободный вид на серый замок, стоявший на горном пике. Выглядел он явно лучше, чем то, каким его застал Хаджар. — Мне нужна помощь в этом, Хаджар. Не знаю, что известно тебе из легенд о прошлом, но мне нужно то, чем владеют Радужные Эльфы.

Хаджар в который раз промолчал. Горшечник ненадолго повернулся к нему, а затем вновь устремил свой взор к замку.