Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

-- Тыщенция Кувырк? -- Лиза фыркнула, не удержавшись. -- Смешное имя. Подходит для клоунессы в цирке.

-- И верно! -- подхватил Федя, счастливый потому, что бремя ответственности разом свалилось с него. Домовой внезапно почувствовал себя школьником на каникулах. -- Кувырк! На это и мы способны. -- Он неожиданно и ловко прошелся колесом меж статуй.

-- Мне бы ваши заботы, господин правитель! -- Печенюшкин ничуть не разделял веселья друзей. -- За все четыре столетия, что живу на свете, такого врага я еще не встречал. Ваша Фуриана в сравнении с ней безвредна, как талое мороженое.

-- Ну и как ты про нее узнал? -- Алена была серьезна. -- Кстати, имя противное. Невкусное на языке, когда говоришь... От смешных слюны больше. И что с Федей стряслось, расскажите, наконец! Где Мануэла?! Кто такая Фуриана?

-- Мануэла невредима, -- очень серьезно ответил Аленке Пиччи. --Здоровье душевное мы ей вернем попозже. Пока, может, и лучше бедняжке в таком виде находиться. Дети ее подросли, со своими проблемами без мамы управляются... А Фуриана -- журналистка. Самая, пожалуй, известная в стране. Золотое перо Фантазильи. Я ее прекрасно знаю. Как-то близ Тики-Дага, в Форелевке -- это селение рыбацкое горное -- случился камнепад. Она как раз там отдыхала, рыбу удила... Кинулась в самое пекло, детей спасала, чуть не погибла. Покалечилась -- думали, не выживет. Хотя в Волшебной стране медицина, понятно, эффективней. С того света вытащили Фуриану... Вот тебе и злая колдунья, Федор Пафнутьевич.

Впрочем, была другая история. Опять с трагедийным привкусом. У Эскобара, нашего великого танцора, во время спектакля случился инфаркт. Третий по счету. Действие он доработал на одной самоотверженности. Зрители встревожились, лишь когда не вышел кумир на овации. А его, как занавес упал, на носилках унесли со сцены.

Госпиталь, реанимация, приборы -- жизнь на волоске. И тут Фуриана. Ей предстояло дать интервью с Эскобаром в завтрашний номер. Представьте, загипнотизировала врачей, проникла в палату -- "Умоляю, несколько слов для "Волшебного фонаря!" Эскобар, бледный как смерть, седые виски, но -- сама элегантность, приподнялся на подушках -- "Даже в последние минуты я не могу отказать даме." Наговорили пленку, а еще через час он скончался... Конечно, газету потом из рук рвали...

Медики позже установили, что Эскобара все равно бы не удалось спасти, -- продолжал Печенюшкин.-- Однако вот вам еще штрихи к облику репортерши...

-- Я же говорю -- злодейка! -- Федя взволновался. -- Ну как перед такой устоять, Пиччи, брат ты мой?!

-- Злодейка, героиня, жертва... -- загадочно пробормотал Печенюшкин. --Хотелось бы жизнь сделать проще, а надо ли, чтоб стала она предсказуемой... Вы, Федор Пафнутьевич, расскажите пока сестренкам о своих приключениях, а я тут займусь делом. И заодно послушаю.

Федя повествовал неспешно, по-актерски, говорил о себе то в третьем лице, то в первом. Следует заметить, что собственную роль домовой не приукрашивал, предпочитая ласковой лжи беспощадную правду. Лиза с Аленкой охали и вскрикивали, сопереживая. Постепенно Федя начал вскакивать с места, то и дело изменять голос, раскачивался в невидимом кресле, описывая даму в черном, пел, подражая Мануэле... но вот его долгий рассказ подошел к концу.

Печенюшкин тем временем крутился в мастерской, не исчезая из поля зрения, и постепенно натаскал к скамейке целую груду разнообразного добра. Многих предметов сестры Зайкины в студии даже не видели, хотя совсем недавно в поисках изгнанника прочесывали ее очень внимательно.

Тут были несколько мощных стальных колес, поддон желтого кирпича, мешки с мукой, сахаром, алебастром и цементом, кусок выделанной кожи, непонятные девочкам железяки и электронные приборы без корпусов. Приличные вещи перемежались с хламом: кусками грязной просмоленной пакли, неровными обрезками жести и фанеры, мятыми рваными холстами-шедеврами, отброшенными взыскательным художником в стремлении к недостижимому абсолюту.

-- Все!.. -- объявил Печенюшкин, подтащив к куче тяжелую трубу диаметром с тарелку для супа, и устало плюхнулся на скамью.

-- Пиччи! -- Аленка, дав мальчугану чуть-чуть отдышаться, вернулась к занимавшей ее теме. Вообще, сбить с курса младшую сестренку было крайне сложно. По кругу, по спирали, через час, сутки, неделю, она все равно дожимала свое. -- Так ты продолжай! Как ты узнал про Тыщенцию Кувырк? Может быть, это она вселилась в Фуриану?

-- Сейчас... -- герой протянул руку к мраморному столбику, на котором перед этим сидел эльф Лампусик. Вершина столбика обратилась в поднос с раскрытой коробкой конфет на нем и четырьмя высокими стаканами пенной бело-розовой жидкости. -- Дай подкрепиться, Алена! Ты и сама наверняка проголодалась. Коктейль молочно-земляничный, а конфеты -- шоколадное ассорти и твои любимые кокосовые. Молоко в коктейле от Цецилии, не тяп тебе ляп! Для Феди, если захочет, найдем и берендеевских рыжиков.

-- Нет уж, -- пробурчал домовой, -- наелся досыта. Да мы и сами кой-чего могем, благодарствуйте.