Сердце Дракона. Неблагое дело. Война сынов

– Чувак, это не тот Нью-Йорк, который мы знаем. Постарайся чуть меньше привлекать к себе внимание.

* * *

Уходя с Таймс-сквер, Сэм бросил последний взгляд на площадь. Вместо гигантских экранов размером с трехэтажный дом он видел кинотеатры и кофейни. Рекламные щиты, которыми всегда славилась Таймс-сквер, сливались в сплошной неоновый лабиринт. Реклама кока-колы высотой с двухэтажное здание нависала над площадью, заполненной не группами смешливых туристов со Среднего Запада, а энергичными рабочими, стремящимися воплотить послевоенную американскую мечту. В 1950-е настал рассвет потребительского общества, которое воцарилось после Второй мировой. Чем больше покупок, тем богаче становится Америка, и подтверждения этому были повсюду. На одном здании висела реклама «Шевроле», под ней – реклама виски «Канадиан Клаб», а еще ниже и сбоку улыбалось, показывая крупные зубы, лицо Эда Салливана.

Сэм схватил брата за руку:

– Давай сходим на «Шоу Салливана»[140]!

Дин окатил его презрением:

– Сэм, я не собираюсь играть с тобой в «Безумцев»[141]. Мы достанем нужную страницу «Свитков» и заставим Дона вернуть нас в 2010 год. На этом всё.

– Я просто подумал, что можно было бы воспользоваться единственным в жизни случаем и увидеть живые легенды…

Дин зашагал по Бродвею, а Сэм за ним, держась чуть позади. Затем они свернули направо, на 55-ю улицу. Кажется, Дин точно знал, куда идти, – он перешел дорогу, лавируя между машинами, и Сэм порадовался, что в пятидесятых не штрафуют за переход улицы в неположенном месте.

Дин толкнул дверь гастрономического магазина «Карнеги», и Сэм покорно вошел следом, понимая, что бороться с аппетитом брата бессмысленно. Они выбрали кабинку с видом на 7-ю авеню. Дину даже в меню смотреть не пришлось: это было единственное в мире место, где подавали его самое любимое после чизбургера с беконом блюдо. Около столика появилась официантка в пышной розовой юбке и белом переднике.

– Что вам предложить, джентльмены? – спросила она с сильным нью-йоркским акцентом.

Дин улыбнулся впервые за весь день:

– Мне, пожалуйста, копченую говядину на ржаном хлебе с двойной горчицей, картофельный салат и рутбир[142].

Сэм покачал головой. Ничего не делает Дина таким счастливым, как еда. Он оторвался от меню:

– Я буду рубен[143] с индейкой и русской приправой[144] и капустный салат.

Официантка кивнула и записала заказ в блокноте.

– Скоро будет готово, – улыбнулась она.

Когда официантка отошла, Дин посмотрел на брата:

– Ладно, капитан, какой у нас план?

Сэм раздумывал над следующим шагом, но пока никакие удачные идеи в голову не приходили. Они очень мало знали о «Свитке Войны» – только то, что в 2010 году удалось обнаружить в интернете. Первого июля, как раз через пять дней, в отеле «Уолдорф-Астория» состоится закрытый аукцион. Но как туда попасть?

– Ну, можно попытаться устроиться в отель на работу, – предложил Сэм. – Если будем там работать, не привлечем к себе внимания.

Дин пожал плечами. Обычно они не устраивались на работу по-настоящему, чаще притворялись федеральными агентами, священниками, инспекторами Центра контроля заболеваний… Работать по-настоящему было не в их стиле. Однако, учитывая обстоятельства, выбора не было. Они слишком мало знали об этом времени, чтобы прикидываться представителями властей.

Принесли бутерброды – здоровенные куски мяса на свежем хлебе. Дин был просто счастлив. С бутербродами он разделался за пару минут. Потом взглянул на счет и достал из кармана десятку. Выходя из магазина, братья прошли мимо молоденькой официантки.

– Спасибо! – широко улыбнулся Дин.

Она скромно пропела в ответ:

– Это вам спасибо!

Дин открыл дверь и самодовольно улыбнулся Сэму:

– Похоже, Бетти Дрейпер[145] на меня запала.

Сэм ответил с точно такой же улыбкой:

– Похоже, пора уносить ноги.

Дин вопросительно взглянул на него. А потом они услышали за спиной громкий крик:

– Задержите тех мужчин!

Они оглянулись: официантка размахивала десяткой, которой расплатился Дин. Это были десять долларов из двадцать первого века.

Сэм бросился бежать, Дин за ним. Они проскочили забитый машинами перекресток, едва не вызвав несколько аварий, а спустя несколько секунд как ни в чем не бывало шагали по 54-й улице.

– В «Уолдорф»? – предложил Дин.

– Да, наверное, – отозвался Сэм.

Он достал телефон, чтобы поискать в «Гугле» адрес отеля, но на экране появилась лишь мешанина из пикселей. Дело было не только в том, что в пятидесятых нельзя было поймать сигнал, сам телефон оказался поврежден. «То ли это из-за скачка во времени, то ли сломался при падении», – подумал Сэм и быстро спрятал телефон в карман, чтобы не привлекать внимание предметом, которого в то время просто не могло существовать.

– Эй, сколько времени? – спросил Дин.

– Не знаю, телефон не работает.

– Ага, мой тоже. Не включается.

Сэм заслонил ладонью глаза и посмотрел на солнце:

– Примерно час до заката. Я тут подумал, давай найдем местечко, чтобы поспать. Не знаю, то ли это из-за перемещения во времени, то ли из-за заварушки в закусочной, но…

– Но малютка Сэмми хочет бай-бай? – поддразнил Дин.