Сердце Дракона. Одиннадцатый Том. Часть 2

— Будь Ададжир простым воином, то его душа, сердце и разум были бы так же прямы и просты, как оружие. Но он был музыкантом. И потому его душа металась от погребального костра, до весеннего луга, — Хаджар не очень понимал, что именно Фрея хотела сказать этим явно вышедшим из употребления выражением. — Я отговаривала его, но…

— Ты знала моего предка?

Фрея еще раз кивнула.

— В те времена я част посещала его, составляла компанию. Из симпатии, разумеется, но в большей степени — из сочувствия. Некогда род Джар был многочисленен. Созданные четырьмя мирами стражи Горы Черепов. Их было так много, что они построили целый город у подножия тюрьмы Черного Генарала. Но все мы, включая того, кто помог их создать, были наивны и глупы. Мы недооценили мощь даже той части души первого из Дарханов, которую смогли заточить на Гору.

— Великан рассказал мне об этом.

— Но он не рассказал, Хаджар, какого это — стоять на посту в мертвом городе, у подножия мертвой горы. Последний из своего рода. Одинокий, как заблудившийся ночью луч солнца. Он находил утешение лишь в своих тренировках и музыке. И в том, чтобы каждый лунный месяц вызывать на поединок кого-нибудь из жителей границы Седьмого Неба. Чтобы проверить свои умения.

Хаджар представил себе подобную жизнь.

Она чем-то напоминала его заточение в мире Земли.

— И так, Хаджар, — продолжала Фрея. Она впервые казалась ему человечной, а не приставленной богами ищейкой и тюремщицей. — и так продолжалось целыми эпохами. Без конечное одиночество с осознанием того, что когда-нибудь и он, не выдержав тлетворного воздействия Горы Черепов, исчезнет. А вместе с ним — и его род. Их воля сотрется. И вселенной не будет дела до гордых, преисполненных чести Джар, которые служили стражами четырем мирам.

— Ты так и не ответила на вопрос, мудрейшая Фрея — это ты смягчила его наказание? И это поэтому у тебя был долг перед Хельмером?

Фрея улыбнулась. Прекрасная фея, которая, будь она ростом с человека, затмила бы своей красотой всех когда-либо живших женщин.

И улыбка её была настолько печальна, что Хаджару показалось, будто сами камни испытывали к ней сочувствие.

— Когда Князь Демонов узнал о том, что хочет сделать Ададжир, то отправил одного из своих эмиссаров к посланнику Седьмого Неба. Через них они имели разговор с Яшмовым Императором. Они оба решили, что не смеют вмешиваться в свободу волю последнего из Джар. Они разрешили ему использовать сделку с демонами, а наказание — заточение под землей, назначил сам Яшмовый Император.

— И он не испугался оставить Гору Черепов без надзора?

Фрея только горько засмеялась.

— Яшмовый Император не боится никого и ничего, Хаджар. Первый и могущественнейший из богов. Мудрец, создавший Седьмое Небо и разделивший миры. Прародитель всех богов и всего сущего. Тот, кому ведомы тайны Книги Тысячи. Ни Князь Демонов, ни первый из десяти Бессмертных, ни Королевы дворов Фейре, ни Великие Духи не способны тронуть и полы его мантии. Перед кем ему испытывать страх?

— Перед Черным Генералом, вероятно.

Брови Фреи сошлись, образуя глубокую складку на переносице.

— За такие слова тебя немедленно линчуют в любом цивилизованном обществе…

— Будем радоваться, что, видимо, регион Белого Дракона таким не является, — парировал Хаджар.

Фея, на какое-то время, замолчала. Она тихо разглядывала браслет, бросая на него весьма характерные взгляды. Нет, они не были любовниками (не в физическом смысл, разумеется, а в душевном). Скорее — близкими друзьями. Очень близкими.

Хаджар не мог себе представить, что сумел бы встать смирно в тот момент, когда Морган обрекал бы Эйнена на участь, которую пережил Ададжир.

— Дархан стал могущественен, Хаджар, — произнесла, наконец, Фрея. — в этом нет никаких сомнений. Но вот сейчас здесь стоишь ты и стою я. Я служу Седьмому Небу, которым все так же правит Яшмовый Император. А ты носишь в своей душе осколок Черного Генерала. Так я спрошу тебя еще раз — кого боятся Богу всех Богов?

Хаджар не смог придумать достойного ответа.

— Так я и думала, — вздохнула Фрея, а затем резко подняла взгляд на Хаджара. — Да, потомок Джар, наследник их имени, я была тем, кто смягчила наказание Ададжира. Кто смертью заменил его вечное узничевство, ибо Яшмовый Император в своей мудрости положил, что Ададжир, предав свой путь, должен испытать те же муки, что и его узник.

Фрея была гордым существом. Существом невероятного могущества. И, потому, слеза, которая так и не скатилась с её правого глаза, выглядела настолько душераздирающе.

— Тогда ты знала… знала, что однажды я приду сюда, — протянул Хаджар.

Фрея молчала.

Но не потому, что не хотела, что-то сказать, а потому… что не могла.

— Кто-то сказал тебе, — мысли неслись в голове Хаджара. Одна догадка сменяла другую и теории, которые они порождали, были настолько жуткими и воле-сокрушительными, что даже думать о них не хотелось. — Кто тебе сказал, Фрея? Кто сказал, что спустя столько эпох, сюда приду я? Как это вообще возможно предположить? Времени с тех пор, прошло просто немыслимое, даже по меркам Бессмертных, количество!

Фрея молчала.

Но при этом она еще не исчезла.