Сердце дракона — принцессе игрушка (СИ)

Выбрались ли ребята? Я бы хотела думать про них, ведь все они бежали за мной, не оставив одну. Но думать я могу только о себе, точнее о том, что сознание медленно проваливается во тьму. Что-то мне говорит, что это то, с чем надо бороться из последних сил. Если у меня закроются глаза, меня здесь съедят дикие звери. Или...

Вой повторился и стал ближе… Сердце застучало громче, я смогла опомниться и вдохнуть сырой, гнилостный воздух, возвращая во всё тело и в свою голову ощущаемую нестерпимую боль. Белый туман заполнил всё. Если бы я смогла пошевелиться, если бы смогла хотя бы поднять руку и сжать пальцы, наверное, я бы почувствовала, что этот туман на самом деле упругий и плотный, как вата. Но я не могу шевелиться.

Я моргнула. За то время, пока я пыталась поднять веки, что-то в белом пространстве менялось. Я ощущала движение сырого влажного воздуха. Как только я смогла приоткрыть глаза, я непроизвольно попыталась дёрнуться, отползти. Но тело не слушалось, а плечо и тяжёлая голова уперлись во что-то холодное и твёрдое. Передо мной кто-то стоял. Кто-то, капающий слюной с ненормально изогнутых, похожих на кривые сабли, острых зубов. Кто-то, чьи очертания я не могла собрать в единый образ, но они вселяли страх. Ведь этот кто-то хочет меня сожрать.

Глава 15. Игра между жизнью

Мне кажется, что я видела сон — не может быть то, что мне почудилось тогда, правдой. Как я попала в этот зачарованный лес? Или зачарованным он был лишь только для меня? Бранн, Меркл, Рин и Лиора ничего не видели, для них выйти в тёмный лес, окружающий академию, ночью — испытание на храбрость. Они не хотели сходить с тропы и утверждали, что тропа здесь всего одна! А я ведь видела сотни пересечений разных троп! Опять та же история? Я почему-то вижу больше, чем остальные? Тогда безопасен ли для них этот лес, если юные будущие маги даже не видят того, что скрывается во тьме?

Чудовище смотрело на меня. Я опять почувствовала это своим обострившимся внутренним зрением, потому что глаз у существа нет, но я знаю, что оно смотрит.

— Ты не посмеешь приблизиться, — слабо шепчу я. Это мой голос, слова слетают с моих губ, и внезапно вместо страха я чувствую досаду. У меня нет сил противостоять этому. Но… ведь эта сущность не так страшна, как распластавшаяся по всему коридору Тень. Эта сущность осязаема, конечна. Она имеет очертания и клыки. Да, она тоже потусторонняя, от неё веет холодом, кровью и смертью. Но у неё есть границы тела, а, значит, я могу поднять это существо и закинуть на скалы. Могла бы, если бы в руках были силы…

“Дело не в руках, — прошептал внутренний голос. — Дело в тебе”. Возможно, но моя жизненная энергия на исходе, я слишком слаба. Я обо что-то ударилась головой и теперь мои силы вытягиваются из меня в это жадное, укутанное белым туманом пространство.

— Ты слабая добыча сейчас, сладкая добыча. В тебе мало мяса, но много жизни, — существо говорит со мной без слов. Я слышу его шуршащий звериный клёкот у себя в голове. — Жизненная сила, — оно высовывает длинный, острый язык, который вьётся по зубам и касается своим кончиком земли. — Это самое вкусное!

Раздражение разрывает меня изнутри. Я так слаба, но я не хочу, чтоб что-то настолько мерзкое прикасалось ко мне этими жуткими жёлтыми зубами и слизким языком.

— Я буду отрывать от тебя кусочек за кусочком и поглощать твоё мясо вместе с жизненной силой, — существо чуть не подавилось слюной. — Я, наконец, наемся.

— Ты голоден? — я почувствовала легкий укол любопытства. — Разве тебе здесь нечего есть?

— Вкусное дитя Луны, — прошипела эта сгорбленная тварь. — Если я съем тебя, я…

— Подожди, — постаралась дать силу своему голосу я. — Ты назвал меня “дитя Луны”?

— Из тебя сочится вкусная магия. Твоя жизненная сила и магия едины. В-к-уссс-но! — опять облизнулась тварь.

Оно выглядело как тощий, сгорбившийся великан с непропорционально большой головой и длинными, касающимися земли руками. Пальцы его венчали вытянутые острые когти, челюсть выдвинута из уродливой растянутой башки вперёд, рот из-за огромных острых зубов не закрывался. Свалявшаяся шерсть клочьями свисала с боков. Но более мерзко, чем всё остальное, выглядел длинный вьющийся язык, по которому стекала густая, прожигающая землю, слюна.

— Ты знаешь, кто я, служи мне! Ты не посмеешь меня съесть! — борясь с подступающей тошнотой и вырывающимся презрением, выкрикнула я. Крик едва ли превзошел по громкости слабый шепот.

— Если я съем тебя, я… — тварь помедлила. — Я стану… б-о-г-о-м.