Сердце дракона. Том 12

После этого, выпрямившись, он прошептал что-то похожее, на:

— Наследие еще живо…

Подойдя к бессознательному юноше, он наклонился к его лицу и выдохнул теплое дыхание. То коснулось волос и кожи Хаджара, вернув последней розовый оттенок.

Дыхание юноши выровнялось, а сердце успокоило своей неугомонный бег.

Джу уже опустил было руку на плечо Хаджару, как путь ей преградил резной посох.

— Ты не уйдешь с ним, Джу, — безапелляционно объявил Чин’Аме.

Второй раз за день министр был удивлен и поражен до глубины души.

— Смеешь перечить мне, жалкий изменник? Когда Император узнает, что ты сделал, то он…

— Он не узнает, — Чин’Аме взмахнул посохом и ударил им о землю. И в ту же секунду океан магии обрушился на голову министру Джу.

— Хочешь биться?! — зарычал тот. — Ну давай! Эпохи прошли с последнего раза, когда я сходился в битве с достойным противником!

Глава 1065

Хаджар с трудом открыл глаза. Ему казалось, будто он бредет по коридору, стены, потолок и пол которого, сделаны из зыбучего песка.

И только когда, уже почти исчезнув в падении во что-то вязкое и теплое, он сумел ухватиться за брезжащий свет, то увидел свет настоящий.

Правда ненадолго.

Вскоре его закрыла тень.

— Ч-что… — Хаджар приподнялся и принял сидячую позу.

То вязкое и теплое, во что он погружался в первые мгновения пробуждения сознания, оказалось ничем иным, как темно-алой кровью. Почти черной.

Проследив взглядом по течению ручейков характерно пахнущей жидкости, Хаджар увидел целое озеро оной, над которой и возвышалась отбрасывающая тень фигура.

В ней, не без заминки, Хаджар опознал министра Джу. Вот только исчезли его рога, их заменили два обломанных (и совсем не так красиво, как у первого Императора) костяных ростка. Волосы, обугленные и местами превратившиеся в уже умерщвленных ядовитых аспидов, разметались по плечам…

Плечу, если быть конкретным.

Почти вся левая сторон тела у министра Джу отсутствовала. Реберная клетка, разломанная на две части, за волокна придерживала лопнувшие и рискующие упасть на землю легкие.

Внутренности, прикрывая многочисленные разрывы на одеяниях, тянулись вплоть до самых ног.

Министр выглядел немногим лучше, чем тот жуткий призрак, которого Хаджар видел в казематах Тайной Канцелярии. Но при этом он все еще жил.

Доживал…

Искры энергии и жизненной силы еще теплились в его разорванном, выглядящим куда хуже, чем физическое, энергетическом теле.

Хаджар огляделся.

Все вокруг, кроме островка спокойствия в виде стоянки отряда, выглядело так, будто здесь веками сражались орды демонов.

На выжженной дотла земле, полностью изменился даже ландшафт. Из ровной глади выросли огромные, скалистые холмы, появились ущелья, в которых плескались реки расплавленной породы и металлов.

Потоки Реки Мира и вовсе выглядели так, как в центре какой-нибудь могучей аномалии.

— Н-н-не, — министр, вдруг, потянулся К Хаджару своей изломанной, покрытой ожогами и ранами, обнажившими кости, рукой. — Н-н-не в-в-в…

Кровь потоком хлынула из его рта и, так и не сделав шага, он рухнул лицом на камни.

Снега, на расстоянии, обозримом для Хаджара, нигде не было.

Как и мраморных облаков на небе. Лишь редкие вспышки разноцветной энергии.

— Мудрец Чин’Аме? — окликнул Хаджар.

Он сделал неловкий шаг вперед и тут же, уперев ножны с мечом в землю, схватился за грудь. Тело болело. Но не физической болью…

Хаджар заглянул внутрь себя и выругался.

Его энергетическое тело не развалилось только благодаря усиленным и расширенным каналам, созданным техникой медитации «Пути среди Облаков».

Будь это иначе, то использование имени ветра в боевых целях, отправило бы Хаджара на тот свет. Причем не самым приятным из существующих способов.

Закинув в рот одновременно пилюли Жидкой Энергии и Жидкой Крови, он зажмурился от неприятного ощущения взрыва энергии в собственном желудке.

Очередной поток боли пронзил его сознание. Насильно заращиваемые каналы доставляли не самые приятные впечатления. Но Хаджар был привычен к боли и умел её не только терпеть, но и не замечать.

— Хаджар, — донесся до слуха тихий, знакомый голос.

Хаджар рванул в сторону, откуда доносился звук и едва было вновь не расстался с жизнью. Он обнаружил себя на краю почти километрового ущелья, на дне которого плескалась жидкость неизвестного ему состава, но раскаленного состояния.

И одни лишь пары, которые почти развеялись ветром, едва не сжигали ему легкие.

— П-помоги, — прошептал Чин’Аме.

В ненамного лучше состоянии, чем министр Джу, дракон-волшебник, окровавленный и израненный, в лохмотьях вместо свой драгоценных одежд, с полностью покрытой кровью правой стороной лица и отсутствующим глазом, протягивал Хаджару обломок своего посоха.

Почему оба дракона находились в человеческом облике, а не истинном, Хаджар не знал, но это было последним из списка того, что его заботило в данный момент.

Он схватился за протянутый ему обломок и, осторожно, потянул на себя. Благо в человеческом обличии Чин’Аме весил как вполне обычный представитель расы двуногих, а не как древний дракон, которые не прекращали расти вплоть до самой смерти.