Сердце дракона. Том 12

Министр Джу был повержен не им, а Чин’Аме. А тот собирался расстаться с собственной жизнью, лишь бы не порочить память противника.

Да даже будь это иначе, Хаджар никогда не был мародером. Павшие, кем бы они ни были, заслуживали уйти к праотцам так, как это было положено.

В конце концов, лишь праотцы, которым ведомо прошлое, настоящие и все варианты возможного будущего, имели право истинно судить. Все остальные — лишь осуждать.

Хаджар аккуратно, бережено снял браслет с запястья Министра.

Действия, противоречащие его мыслям.

Но снял он его не для себя, а для Чин’Аме. Если тому не нужен будет этот трофей, то он всегда сможет его вернуть на землю предков Джу и, тем самым, сделать дар павшему воину.

После этого Хаджар аккуратно сложил вокруг тела министра какие-то древесные обломки, найденные им в округе. Для этого пришлось изрядно поковылять, но путь чести никогда не был простым.

Скорее наоборот — самым сложным из всех путей.

— Пусть Белый Дракон примет тебя под свое крыло, — прошептал Хаджар, поджигая простенький погребальный костер. — И Высокое Небо успокоит твою душу.

После этого, не оглядываясь, он развернулся и вернулся обратно к Чин’Аме.

С тех пор, как он погрузил внутрь кристалл, прошло уже полчаса. И за это время дыхание дракона выровнялось, его сердце забилось ровнее, а энергетическая структура обзавелась не только одной, центральной нитью (которая теперь стала больше походить на нормальный канал), но и еще и отростками от неё.

Процесс восстановления начался…

Хаджар, размотав заживляющие бинты, едва слышно выругался.

Тело Чин’Аме пришло в полную норму… за исключением правой стороны лица. Оно выглядело так же, как масло… если его в течении какого-то время держать над пламенем.

Оплавленное, оплывающее, будто кожа не держалась на кости и стремилась сползти с черепа. В пустой глазнице, затянувшиеся мышцы выглядели омерзительно и отвратно. Высушенная хурма — не иначе.

Хаджар, замотав обезображенную часть лика своего благодетеля, направил энергию в кончики своих пальцев, а затем сделал несколько быстрых и точных ударов по акупунктурным точкам.

— Высокое Небо! — воскликнул Чин’Аме и, дернувшись, почти принял сидячее положение, но тело отказало ему в этом и он вновь рухнул на лопатки.

Пару секунд он молча всматривался в ночной небо, после чего, видимо поняв, что видит лишь одним глазом и никак не может открыть второй, потянулся рукой к лицу.

Ощупав бинты, он вздохнул и прикрыл свой единственный, левый глаз.

— Министр, — протянул он. — ты все же забрал часть меня с собой…

— Мудрец Чин’Аме, — окликнул Хаджар, привлекая внимание дракона к себе. — Вы сказали, что за телом придут ищейки… думаю, нам надо поторопиться и…

— Я так говорил, — перебил волшебник. — потому что, если честно, думал, что уже не смогу вновь увидеть звезд… Откуда у тебя, юный Хаджар, подобная редкость?

— Прошу прощения, Чин’Аме, но я не понимаю, о чем вы говорите, — чуть тише, чем следовало, ответил Хаджар.

Какое-то время они играли в гляделки, после чего дракон вздохнул и вновь прикрыл глаз.

— Я уважаю твою тайну, юный Хаджар и клянусь, что заберу её с собой к нашему предку. В конце концов, ты спас мне жизнь и теперь я твой должник.

— Никакого долга между нами, мудрец, — покачал головой Хаджар. — вы спасли мою жизнь, я спас вашу.

Чин’Аме только улыбнулся.

— Ты преисполнен чести, но… наивен, как и положено для всех юнцов. Я не спасал твою жизнь, а действовал лишь в своих интересах. Поверь мне, если бы министр Джу забрал тебя с собой, то меня ждала бы участь куда более страшная, чем порошок Семи Печалей.

Жесткие слова, но они полностью соответствовали миру боевых искусств. Такое древнее и могучее существо, какие бы планы оно не имело относительно Хаджара, не стало бы ради него жертвовать своей жизнью.

— Тогда я принимаю ваш долг, мудрец Чин’Аме. И всю жизнь буду с честью его нести, забрав с собой к праотцам.

— Вот это уже слова взрослого… человека.

Последнее уточнение явно далось Чин’Аме с трудом.

— Но ты прав, — продолжил дракон. — Ищейки, все же, пусть и нескоро, но будут здесь… Сколько прошло времени с тех пор, как погиб министр?

— Сорок минут, — ответил Хаджар.

— Тогда у нас есть еще пара часов, — кивнул Чин’Аме. Он снова попытался подняться, но так и не смог. — Высокое Небо… последний раз в таком состоянии я был после сражения с Последним Королем.

— Вы сражались с Эрхардом? — удивился Хаджар.

— Сражением это сложно назвать, — с легкой грустью ответил Чин’Аме. — он убил нашего, с министром Джу, брата. Мою жену и племянника Императора. И только после этого его удалось ранить, но убить… Сила Эрхарда, на тот момент, казалась нам запредельной.

У Хаджара по мере того, как он слушал рассказ Чин’Аме, от удивления глаза расширялись все больше и больше.

— Эрхард убил племянника Императора и вашу жену? И… постойте! Вы с министром были братьями?