Сердце Дракона. Том 4 (СИ)

Свистели от натуги жилы. Стонали мышцы. На коже то и дело появлялись раны, похожие на порванную ткань. Как если бы кто-то невидимый взялся с двух сторон за плоть Хаджара и потянул, раздирая в клочья.

Кости скрипели подобно старым, несмазанным петлям. От перегрузок Хаджар часто терял сознание, но возвращал себя в “реальность” очередным усилием воли. Собственно, последние несколько минут он только благодаря ей и двигался. Уже давно позади остался предел возможностей даже такого практикующего, как Хаджар. Он не щадил ни тела, ни своего ядра энергии.

Опустошенное, оно вырабатывало собственную структуру. Истончалось, исчезало, причиняя такую боль, что даже у самого опытного палача потекли бы слезы жалости.

Все эти чувства, пусть и принесенные сном, Хаджар ощущал, как наяву. От этого в реальности у него уже давно текла кровь из всех отверстий на лице и даже пор на коже.

Наконец впереди показались огромные скалы — рога дракона. Понятие времени для Хаджара уже давно исчезло. Он не знал, сколько времени провел в безумной скачке на спине Травеса. Может — секунду, может — тысячелетие.

С болью он был на “ты” почти всю свою жизнь. Она его не пугала. Порой он был ей рад. Так что неудивительно, что несмотря ни на что, вскоре он оставил позади и рога.

Уплывающее сознание крепко держала стальная воля. Недаром одному запертому в темнице дракону одна лишь она показалось достаточным основанием, чтобы отдать свою жизнь…

Хаджар воткнул меч в темечко дракона и застыл. Травес набирал высоту. Он стрелой повернулся к белому покрову. Пронзив его, он вылетел над уровнем горизонта.

Внизу — кучевые облака, потревоженные и разорванные битвой. Наверху — бесконечная мгла, прореженная холодным светом прекрасных звезд. Теперь Хаджар любил смотреть на них. Он слышал там свое имя и смех детей празднующих бедуинов. Второе место, где он был по-настоящему свободен и счастлив.

Перед тем как дракон начал свое падение, Хаджар вытащил меч из сочленения. Подкинутый инерцией еще выше, Хаджар развернулся, чтобы упасть вниз. Как совсем недавно — Травес, он вытянулся по струнке, выставляя впереди клинок.

Дракон все еще рвался ввысь, а Хаджар падал тому навстречу. Кажется, он что-то кричал, но не мог сказать со стопроцентной уверенностью. Банально не слышал собственного крика. Вторая перепонка тоже лопнула. Может, давно, может, только что…

В самый последний миг перед столкновением Хаджар перегруппировался и, используя остатки сущности ядра, оттолкнулся от воздуха. Происходи это в реальности, если бы Хаджар не умер от боли, то на всю жизнь остался бы калекой, не способным к путешествию по пути развития.

Но, даже несмотря на нереальность происходящего, в этот момент в реальности Хаджар, сидящий в позе лотоса, закашлялся. На песок, копье и одежду Эйнена полилась густая, темная кровь.

— Держись, Северянин, — прошептал Эйнен и вернулся молитвами к Великой Черепахе.

Хаджар, пронесясь мимо бритвенно-острых усов дракона, вонзил клинок прямо в центр огромного янтарного глаза.

Как бы ни была мала блоха, но когда она кусает пса в глаз, тот еще долго бьется головой от боли. Дракон, пусть и не был псом, но и Хаджар далеко ушел от блохи.

Травес взвыл. Впервые за тысячелетия могущественный дракон испытывал подобную боль. И еще больше времени прошло с тех пор, как кто-либо сумел ранить его в бою.

Вертясь и извиваясь, он падал вниз. Следом за ним и сам Хаджар. Они, кружась по спирали, летели к земле. Каждый, едва не теряя сознание от боли. Каждый, сделавший в этой битве то, чего никогда еще не делал раньше.

От падения сотряслась земля. По ней расползались длинные, глубокие трещины, превращаясь в бездонные кратеры и ущелья. В море, находившемся рядом, поднялись километровые волны. Они захлестывали холмы и леса.

Звери закричали в панике. Где-то далеко, в каком-то забытом богами королевстве люди похватались за стены. Им казалось, что началось землетрясение.

Треснул горный пик, где и начиналось сражение.

Хаджар лежал на дне огромной впадины. Он не знал, почему еще не умер. Может, перед самым столкновением успел оттолкнуться от воздуха, подкинув себя немного вверх. Так или иначе — он не мог пошевелить ни единым мускулом. Даже моргать — и то не получалось.

Забытое, но такое родное чувство.

Исполинский дракон, качая головой, поднимался на лапы. Из его глаза текла розовая кровь. Заслонив собой солнце, он запрокинул морду к небу и открыл пасть. Наверное, победно рычал.

Хаджар улыбался — он этого не слышал. Он все еще пытался, молча проклиная свое тело, дотянуться до клинка. Даже если его вновь лишат тела и силы, он не остановится. Не остановится, пока вновь не услышит:

— Псих в дырявых лаптях!

И не ответит:

— Принц доморощенный!

Дракон повернулся обратно к назойливой, маленькой букашке. Янтарные глаза вновь встретились с голубыми. Распахнулась огромная пасть, где каждый клык — горный пик.

От рыка, которого Хаджар не слышал, треснула земля. Когти оставляли в ней немыслимые борозды. Но все застыло.