Сердце феникса. На переломе.

— Мы считали, что она погибла. При штурме. — сумасшедшая феникс говорила вроде и спокойно, но Марта вдруг посетило видение взводимого арбалета… — Мы не искали. Но Хранительница смотрела в Пламя. Она говорит — Лина жива. Пока жива.

— Та-ак. И что?

— Мы должны знать, что с нашей п… подругой. Ты можешь помочь?

У Марта вдруг кончились слова.

Просто оттого, что понял: сказать "нет, и катитесь отсюда, ненормальные" он не может. Ян, его странный человечек, сумасшедшие фениксы — все они за эти несколько пару недель успели привязать его к себе, впутать в свои дела и не порвешь все это, не отпихнешь и не забудешь. А помочь невозможно…

Он не то что бы специально спрашивал про Огневу — просто по Службе Дознания тихонько ползли шепотки. Не обычные сплетни, а так, шепотки — от техников, которые монтировали специальную комнату, от телепатов, которых тащили во Дворец ради одной-единственной девушки… от группы захвата, которая до сих пор обсуждала "танец феникса". Он знал.

— Я — нет. Но ты и так скоро узнаешь. Во Дворце устраивают бал. Она там будет.

В капкане.

Мир Земля. Ян.

Интересно, камеры в Службе Дознания все одинаковые? И что думают другие заключенные, без конца глядя на серые стены и плоскую постель с почти незаметным изголовьем?

Здесь не было холодно, но Ян постоянно мерз, и не от температуры — просто эта безрадостная серость и монотонность поневоле будила в памяти "родные стены" — пещеры Базальта. Там тоже было серо и безотрадно, бесприютно и голо, и демоны часто сражались за более-менее комфортабельные пещеры или уровни. Где можно дышать, не прикрывая рот от едкого дымка или ледяной сырости. Где можно ходить, не опасаясь, что на головы обрушится потолок. Где можно спать, не ожидая, что на голову свалится какая-то ползуче-ядовитая пакость. Кланы, которым повезло с жильем, зубами и когтями цеплялись за насиженные места. Чтобы отстоять свое, нужны мужчины, солдаты, воины… Постоянно росли отряды защиты и команды захвата. Скученность, вечный крик, споры из-за места, из-за еды, злобные взгляды — мол, почему у этого хиляка целая пещерка…

Ян прикрыл глаза, чтобы не смотреть на серый пластик.

Нет, те стены были лучше!

Базальт все-таки был камнем, творением природы. В нем не было однообразия — камень отзывался на свет факела то мягким прохладным блеском, то переливом зеленоватых, призрачно-прозрачных вкраплений. По стенам бежали прихотливые узоры, извилистые змейки, рассыпались пятнышками красноватого мха выступы… Долински-младший когда-то мог разглядывать их часами. Придумывать про них истории. И допекать слуг-охранников вопросами… один из них, чтоб отвязаться, принес ему человеческую книжку — про то, какой бывает камень и где его используют… не раз, наверное, проклинал потом этот момент…

Проклятье, долго ему еще здесь сидеть?

От одних мыслей рехнуться можно!

Что с Анжеликой? С Жаном? Их ни разу не приводили на очную ставку — только спрашивали. Последние допросы были уж совсем дикими: давала ли ему Анжелика Жар что-нибудь пить из своих рук? А говорила ли что-либо после этого? А он способен про нее сказать что-то плохое? Не нервничайте, подследственный Зеленский, что угодно — ну, например, скажите, что она… к примеру… некрасива? Ну хорошо, глупа? Агрессивна? Мда, гипотеза, похоже, подтверждается.

Бред какой-то. Кровь на анализ зачем-то брали…

И про Марта ни разу не спросили — не знают?

От этого можно сойти с ума…

Д-дьявол!

Потолок мигнул. Ян поспешно закрыл глаза — он уже знал, что это значит. После этого «предупреждения» потолок обычно вспыхивал, заливая всю камеру кипяще-белым, безжалостным светом, так что глаза резало… и после краткого обыска заключенного забирали на очередной допрос.

Он сцепил зубы, пережидая эту вынужденную слепоту, и постарался отвлечься. Странно — почему допрос вечером? То есть, если припомнить, то уже ночь. Что-то случилось? Кто-то попался?

Ян молча перетерпел процедуру обыска. Сейчас он все узнает. Может быть.

Короткая невесомость, миг головокружения… Какой странный здесь запах… непривычный здесь, неуместный. Пахло алкоголем.

— Привет, красавчик, — протянул девичий голос. — Пообщаемся?

Что такое? О нет…

Ян поспешно открыл глаза. И встретил взгляд ее высочества.

Хищный.

В добрую минуту?

Мир Земля. Вадим.

Он стоял на балконе.

В последнее время ему мало было шара, мало экранов… Стало необходимостью видеть небо, глядеть на ковер из звезд, смотреть, как качаются под ветром ветви ив и лип в дворцовом парке. Хоть час в день. Хоть полчаса.

К черту приглашения, к дьяволу зовущие улыбки девиц — ему нужно побыть одному. Наедине с ночным небом. В тишине. «Холодку» сначала не нравились эти лунные смотрины… холодок вообще почему-то опасался выходов на открытый воздух… словно там было опасней, чем под крышей.

Но несколько минут тишины — и притихал даже он.

И становилось… спокойно. Почти хорошо. Звездам ничего не было от него надо, звезды не доносили друг на друга, не врали, не прикидывались преданными… и не предавали. С ними не надо все время быть настороже.

— Милорд?

Кто посмел?!